Дмитрий Геннадиевич Федюшин - Человек с тающим лицом

себе.

Костя провел пальцами по стеклу, затем повернулся ко мне и улыбнулся.

– Скоро вернешься к обычной жизни и все будет супер!

Я посмотрел на него туманно и тоже слегка улыбнулся.

– Там хаос?

– Что? – удивился он, а после пожал плечами. – Да нет, все как обычно.

Я хмыкнул и кивнул.

– Скучный хаос, не выходящий за свои невидимые рамки.

Костя посмотрел на меня с легким недоумением, потом горько ухмыльнулся и не спеша вернулся к моей кровати, держа руки в карманах.

– Да, может и так, – сказал он.

– Ты знаешь, у меня сейчас постоянно идет внутренний спор, – заговорил я. – С одной стороны, тлеет вера, что на самом деле был человек с тающим лицом… что я видел его в детстве. Он был, как призрак, как существо из другого мира. Он не смог обрести тела, но мог как-то влиять на Олега, подводя его ко всем этим делам…

Как он появился? Кто его придумал?.. Без понятия. Но как он пришел в наш мир – это скорее всего из-за меня. Возможно, такая судьба преследует многих писателей, художников и других людей искусства, потому что время от времени они пытаются искать ответы на вопросы, лежащие за пределами нашего понимания… Они становятся тонкой мембраной и как бы проводником в мир инородных сил, через который к нам может что-то прийти, обрести форму и поселиться здесь. И я давал силу человеку с тающим лицом… Может, это просто образ, может на самом деле он – бесформенная сущность, но… Так вот – и чем я больше о нем думал, писал о нем рассказ, тем он становился сильнее и мог больше влиять на Олега…

Это с одной стороны, хотя эта версия уже почти проиграла в моем споре. А с другой – нет никакого человека с тающим лицом, есть только сумасшедший тип, который хотел зарезать своего старого друга ради каких-то идиотских целей… и нечем его оправдать или прикрыть…

А еще есть наши страхи и постоянная тяга к романизированному восприятию.

Костя меня слушал, но глаза его были неспокойны. Взгляд периодически убегал внутрь себя, он о чем-то размышлял, надеюсь, об этих словах, а не о чем-то своем.

Я замолчал. Складывалось ощущение, что я закончил, но это не так. Я хотел поделиться еще многими мыслями, просто их было не так легко обличить в слова, в отличии от рассказа о прямолинейном противоборстве фантастической и рациональной трактовок произошедшего. Ведь за этим кроется еще много всего, что я успел обдумать в больнице.

Я хотел сказать о своем произведении, что теперь точно не буду его писать. И не потому, что он будет вызывать у меня страх, вороша воспоминания о реальном происшествии. В таком случае – напротив следовало бы его написать, встретиться лицом к лицу со своими монстрами, привыкнуть к ним и одомашнить, раз уж у меня есть такая возможность с помощью творчества. Вопрос лишь в том, что вышло все наоборот – домашние монстры вырвались на свободу, стали частью внешнего мира и набросились на меня.

Был человек с тающим лицом из детства – просто образ, страшилка, порожденная (точнее взятая из где-то увиденного) сознанием томящегося в однообразии мальчика, поскольку я вспомнил чувство, которое испытывал перед тем, как увидеть его тогда. Это ощущение преддверия События, этот внутренний накал, который свидетельствовал о том, что данные ситуации были разыграны для самого себя.

Еще был человек с тающим лицом из моего рассказа – не только бездумный антагонист, безликая сила, а еще и уникальный персонаж, в который я пытался вложить некий смысл и эстетическую глубину. Но то, что произошло в реальности, исковеркало, изуродовало мои начинания, и привело к безумного итогу, который в один миг выплеснулся на меня из потока событий. Человек с плавящимся лицом в действительности не имел ничего общего с моим персонажем, через образ которого я воспринимал происходящее, пока не узнал всю правду. Моя интерпретация, пусть страшная, но зато не такая непостижимая, разбилась о грубую скалу реальности, если так можно выразиться. То, что случилось на самом деле, оказалось еще страшнее. Отвратительнее и бессмысленнее. Но я до самого конца цеплялся за свою версию, пока она не рухнула под натиском и не похоронила прежнего меня и мою идею.

Но ведь все мы цепляемся за уже лежащие внутри нас наборы символов и все, поступающее из внешнего мира, процеживаем через их фильтры. А иногда

--">