Юлия Юсина - Три радужных форели в большом пруду

смотрела на часы, боясь увидеть, что нам уже пора… мне очень хотелось чтобы это утро длилось бесконечно, чтобы уместить в нем все те часы и годы, которые я прожила без отца в своем сердце. Я смотрела на его лицо, которое несмотря на годы оставалось красивым и благородным, смотрела на его руки и длинные пальцы, сравнивала со своими, прекрасная зная, что конечно же они достались мне именно от него. И только когда солнце стало уже серьезно припекать и нужно было собираться, я спросила наконец:

– Пап, ну почему только сейчас? Мне так жаль, что мы упустили столько лет… Мне так не хватало тебя, я сейчас понимаю, откуда была эта пустота за моей спиной. Понимаю, что много еще впереди и надеюсь мы наверстаем, но все-таки… почему?

Он долго молчал. Я испугалась, что шагнула за черту, где снова потеряю его. Он погладил меня по руке

– Не бойся, я думаю о тебе всегда. И думал. И буду. Мне кажется, что ты понимаешь, почему именно сейчас. Ну или очень скоро поймешь. Это не важно, на самом деле. Я хочу, чтобы ты больше никогда не делала себе больно из-за того, что думаешь, что я тебя не люблю. Я люблю тебя, ровно с той минуты, как взял тебя на руки. Ну-ну, что за слезы – 40 лет прошло, а ты ревешь, как маленькая.

– Да ну тебя… Что ж такое – у тебя опять клюет! – я рассмеялась, утирая слезы и привычно подхватила садок.

Трем рыбинам в ведре было уже тесно. И мы засобирались, мне сегодня еще предстояли скучные, но многочисленные дела.

– Юль, можно я тут останусь еще ненадолго? А потом тебя догоню. – похоже мой несентиментальный папа все-таки хотел попереживать в одиночку.

– Давай, пап. Люблю тебя!

Я обняла его на прощание, зажмурилась, прижалась покрепче и утонула в невозможном чувстве простой детской радости…

В кармане противно зазвенел телефон 9:00 – автоматический будильник. Я открыла глаза и увидела белый потолок своей спальни.

***

Борис легко поднял ведро с рыбой и медленно пошел вдоль пруда, по осеннему парку. Выйдя на дорожку, он огляделся, заметил темную фигуру, сидящую на лавочке, и двинулся к ней.

Смуглая старуха с суровым лицом, сидя на лавке, чертила палкой на дорожке загадочные знаки, перечеркивала и чертила снова.

– Прасковья Андреевна, спасибо вам огромное! – Борис присел рядом

– Ты мне никогда не нравился, если что. – не глядя на него, сказала старуха. – И я тебя пропустила, только ради нее. Ты ей сейчас был нужнее. Да и сам уже достал тут маяться. А я не тороплюсь.

– Ну я пойду?

– Ну иди… Иди. Рыбу выпустить не забудь.

--">