Юлия Юсина - Три радужных форели в большом пруду

не исчезали с наступлением рассвета. Но слов не находилось.

Я зарылась в свое одежное убежище поглубже, почти перестала слышать внешние звуки и только провожала взглядом входящих и выходящих. Мужчина в дорогом костюме и парфюме, мать и сын-подросток, пожилая женщина с лицом застывшим в гримасе горя, большая и решительная жена тянет за ручку растерянного мужа, лысый… Ой.. уже лысый! Я следующая! Как надо общаться? Что просить? Как у них принято?

«Анна, здрасьте! Вы у меня первая…» – не то! Не то! Хоть и чистейшая правда. Анна – моя первая официальная ведьма по рекомендации.

Когда на горизонте еще только начали собираться первые грозовые тучи, одна моя впечатлительная приятельница сразу же объявила: Тебе нужна Анна!

– С ума сошла? Тут не колдовать, тут самим бороться надо! – я была привычно одержима идеей своей правоты и неуязвимости.

Через три месяца, после обескураживающего предательства лучшего друга, впервые в своей жизни, я с позором была уволена с лучшей своей работы, лихо промотала последние копейки, все поиски нового места заканчивались оскорбительным: «извините, но вы оверквалифайд», тревога затопила меня целиком и вытолкнула в конечном итоге сразу на две работы, сложив зарплаты которых, можно было хоть как-то делать вид, что я еще ого-го-го. А потом меня обокрали, а потом я разбила машину, а потом начала разрываться между двух деспотичных начальников, а потом мне пришлось сменить квартиру на жилье гораздо меньше и дешевле, опустошить кредитные карты… и было невыносимо стыдно кому-то признаться в том, что я проиграла, не справилась, мне страшно и плохо.

Каждая новая попытка встать на ноги только все глубже затягивала в зыбучие пески. Никакой любви, только обязательства, долги, круглосуточная работа, вечный бодрый вид: помочь всем, кто просит, обнять всех, кто плачет и холодная липкая тревога сначала только по утрам, а потом и круглосуточно. А потом первое сентября и я снова не веду сына в школу, потому что еду сначала по одному поручению, потом по второму, и по двум линиям одновременно звонят два начальника и каждому немедленно и прямо сейчас нужно всё и сразу, а я задыхаясь от разговоров и оправданий на ходу, бегу по улице, и вдруг… ливень. И я стою в потоках разверзшихся хлябей небесных, среди бетонных коробок и проспектов и реву в голос от отчаяния, не чувствуя за своей спиной ничего и никого, только дыхание черной пустоты – оступись на шаг и провалишься в нее навсегда. Вот тогда я и прорыдала в трубку:

– Давай телефон своей Анны!

Лысый вышел, вытер салфеточкой пунцовую, вспотевшую лысину и кивнул мне «Заходи!». Он выглядел таким растерянным, что мне стало неловко за свою злость и я снова милостиво приняла его в наше мысленное братство.

– Как вас зовут?

– Сергей, а что?

– Ничего. Удачи вам, Сергей!

И я вошла в комнату…

***

Непреложный закон моей подруги Фокиной гласил: «В любой непонятной ситуации – звони!» Когда поздно вечером я расстелила постель, открыла в спальне окно, переоделась в свежую футболку, достала из свертка опаленную свечу, положила ее себе под подушку, разгладила сложенный в четверо листок с текстом, забралась под одеяло, приготовилась читать заговор и вдруг на секунду представила себя со стороны – стало понятно – нужно звонить.

Но Фокина либо уже спала, либо спала с мужем, либо спала с любовником – четвертого не дано. В любом случае, мне оставалось только дослушать длинные гудки и поговорить с автоответчиком.

– Ира, слушай меня внимательно! Я должна кому-то оставить эту информацию, пока еще находясь в здравом уме. Если врачи психиатрической больницы, в которой я проведу остаток своих дней, однажды спросят у тебя, с чего всего началось, скажи им: моя подруга вызывала на разговор свою мертвую прабабку. А для тебя я отдельно фиксирую: я сейчас лежу в свежем белье в свежей постели, с магической свечой под подушкой и заговором на бумажке. Я прочитаю его и предположительно после этого меня навестит во сне моя внезапно обретенная прабабка – Прасковья Андреевна. У меня к ней есть пара вопросов. И да, это правда я, твоя подруга – Юля. Пока еще. Я тебя очень люблю, а гадости, которые я наговорила тебе в прошлый Новый год – это все текила. Обнимаю! Пока!

Я завела будильник, убрала телефон, подоткнула подушку поудобнее и

--">