Андрей Пушнин - Великий Наблюдатель. Часть 1

Бесконечно и одновременно. Пойдем, я познакомлю тебя с тобой.

Из рабочей гостиной комнаты дома Вильгельма четыре выхода на четыре террасы. Северный выход высоко в горах, там ошеломительный вид на черные отвесные скалы и заснеженные пики, которые поднимаются над облаками. Южный выход прямо на тёплое море, на белый песочный пляж – выбегай и с разбегу в тёплые ласковые волны. Западный выход в тенистом лесу, среди нагретых солнцем, пахнущих тёплой хвоей и смолой сосен с жирными белками – Вильгельм их прикормил, и они теперь наглые. Восточный выход в бескрайнем поле с восходящим нежным солнцем, утренняя свежесть, роса, дурманящий запах трав, пьянящее счастье и глупая надежда на что-то глупое.

Мы выходим в поле, молча идём по клеверу минут пять, из-под ног сотнями вылетают говорящие бабочки. Впереди нас уже ждут. Подходим к группе людей. Там несколько меня и Вильгельмов. Вот и встретились.

Мы все из разных вариантов мира, с разным прошлым, настоящим и будущим. Иногда с незначительно разным, иногда с очень сильно разным. Стоим, молчим, рассматриваем друг друга.

Да, тут есть я, который не встретил жену и так и не женился, это видно по лёгкости, озорству, мальчишеству во взгляде и движениях. Он танцует. Мне завидно, будто я что-то потерял.

«Как ты?» – спрашивает он-я меня. Я не танцую, но я всё знаю, поэтому он чувствует будто это он что-то потерял.

Рядом стоит я, который всё-таки поступил после школы в духовную семинарию, теперь высший епископ. Железносильный, худой, прямые белые волосы до плеч, простая красная ряса, стоит босиком. Его взгляд невозможен – тонкий, проникающий как лезвие стилета и добрый и прощающий. Он заведомо знает грех всех и каждого, и заранее их прощает, и будет оправдывать и защищать всех нас перед Ним на Его суде, и сам примет на себя чужие грехи и понесёт за чужие грехи наказание, и они его за это прибьют гвоздями, он их простит и умрёт в страданиях и воскреснет и всё забудет. Глядя на нас, он чувствует будто это он что-то потерял.

Рядом стоит я, который ушел в мировой бизнес и в мировую власть – мы же все знаем, что в наше время бизнес и власть – это одно. Деловой костюм ценой в сотни тысяч долларов, такие же ботинки, платиновые часы за миллион, кольцо с бриллиантом, ценой в половину Европы. Выглядит старше моих лет, но ухожен. Спокоен как танк, от него исходит тотальная власть. Он сжимает нити управления, и давит рычаги власти. На его лице выражение тяжести и печали, он знает про устройство бизнеса и власти всё. И он не хотел бы это знать, с этим трудно жить и оставаться эмоциональным, нежным, чувствующим. Он управляет мировым бизнесом, это уровень арифметического принятия решений – убить один миллион людей ради того, чтобы спасти два миллиона, здесь нет места ни слюнявым чувствам, ни мелким родственным привязанностям. Я когда-то стал им. Сделал свой свободный выбор. Он чувствует будто это он что-то потерял.

Рядом стоит я, который родился женщиной. Заметная, привлекательная, длинные ноги и всё остальное при ней. Надменно-стервозно разглядывает нас-меня всех, показывает нам-мне своё превосходство и беззастенчиво флиртует сразу с несколькими Вильгельмами. Женщина… На самом деле чувствует, будто что-то потеряла.

Рядом ещё несколько других я разной степени разности. Есть точные три копии меня, после долгой дружеской ругани матом на тему: «Да ты с… кто такой б… нах.. !?», затем короткой весёлой лёгкой драки при поиске различий выяснилось, что разница только в цвете чистых носков, которые мы надели сегодня утром. Надо было надеть не серые, а синие, или ещё лучше полосатые. Безумие, но и они и я чувствуют будто что-то, ну не то, чтобы прям потеряли – подумаешь носки другие, но как-то можно было чуть по-другому сделать.

С Вильгельмами, такая же история, всех много и все разные. Есть даже четверняшки близнецы сёстры Вильгельмы из Китая. Но в отличие от меня-нас, все Вильгельмы встречаются не в первый раз, они хорошо знакомы, быстро разошлись по интересам.

Вот идёт чемпионат по футболу среди Вильгельмов, двенадцать команд по пятнадцать Вильгельмов в каждой, самые яркие Вильгельмы-африканцы и уругвайцы, но фавориты Вильгельмы-англичане и испанцы, это как обычно.

«Будут заговаривать с тобой за политику, уходи от этой темы, а то сил нет уже,» – Вильгельм почти в бешенстве. Оказалось, что недавно обострилась склока между леворадикальными Вильгельмами и остальными. Усилились сепаратистские настроения. В этой --">