Галина Игоревна Куриленко - Беглянка

появились первые мысли – я не хочу просыпаться… я не хочу жить… меня предал тот, кого я любила больше жизни.  И она заплакала во сне. Тихонько скулила, уткнувшись лицом в подушку. А рядом с кроватью стоял мужчина, горестно вздыхал.

– Вот как тебя потрепало детка. Ничего, ничего, всё проходит и это  пройдёт.

Проснулась Света на заре. Проспала сутки или двое? Чем же он её напоил, этот незнакомец? Ей нужно было сходить по нужде. Но не было ничего надеть. Когда стало не в мочь терпеть, она встала  с кровати, прошла по скрипучим половицам к вешалке в передней комнате, сняла, висевшую на вешалке, куртку хозяина, накинула её на плечи и вышла на улицу. Ночь была тёплой и прозрачно-звенящей. Все звуки были предельно звонкими, чёткими, яркими. Начинал стелиться туман.

Она постояла на крыльце, вслушиваясь в эту симфонию раннего утра. Всё вокруг дышало покоем, размеренностью. Всё было гармонично и статично , незыблемо. Только её, едва прикрытая, нагая фигура вносила какой-то диссонанс в эту гармонию.

Вернувшись в дом, Света заметила, что хозяин мирно посапывал на кушетке в передней. И она , вернувшись под одеяло, снова уснула.

Утро. Яркое, солнечное. Захотелось ему улыбнуться, но чужая кровать и камень на душе не дают сделать этого. Светлана,  повернув голову в сторону передней комнаты, где раздавался звон посуды, и разносились запахи еды, от которых рот предательски наполнился слюной, заметила на табурете свою одежду. Она была сложена небрежно , по- мужски. Но была сухой и чистой.

– Вставай, одевайся. Завтракать будем. – Сказал хозяин , стоя в дверном проёме.

– Не хочу. – Её голос был чужим для неё самой . Тихий, слабый, хриплый.

– Горло не болит? Хрипишь.

Она отрицательно  мотнула головой и отвернулась к стенке.

– Тебе помочь одеться?  Я не специалист по одеванию, больше по раздеванию. Но могу попробовать. – И мужчина потянул за одеяло.

– Не надо, я сама… выйдите…

– Ну, вот и ладненько.

Небольшой стол грубой работы, покрытый клеёнкой, был готов к завтраку – в тарелках парила каша с котлетой, салат из редиски, хлеб , порезанный крупными ломтями, печенье, сахар и чайник – на краю стола. Она подошла к умывальнику, плеснула воды на лицо. Вода была холодной и бодрила.

– Я сегодня в магазин поеду, зубную щётку куплю тебе. Может ещё чего надо? Скажешь.

– Спасибо. Ничего не надо.– Ответила она, сев к столу и сглотнув слюну.

– Котлета – рыбная. Ты ешь рыбу?

– Да, я люблю рыбу. Спасибо.– И она стала есть. Небольшими глоточками, аккуратно поднося ложку ко рту сильно дрожащей рукой. Почему у меня так дрожат руки?  Что со мной?!  Слёзы градом покатились по лицу…

– Не плачь, не надо. Это нервная дрожь. Она пройдёт, как только ты переживёшь свою беду и успокоишься. Вытри слёзы и ешь.

Она поела совсем немного, выпила чай и почувствовала усталость. Снова сон и плачь во сне от безысходности, она  не знала, как ей жить дальше.

Так прошло несколько дней. Она ела и спала. Это напоминало ей жизнь гусеницы. Но за столом она стала проводить времени больше, мыть посуду, подметать пол.  Кормить пса Тома и сидеть на крыльце греясь на солнышке. Хозяин, которого звали Павел, был добр к ней и ненавязчив. Не лез в душу, не мучил вопросами. И она постепенно возвращалась к жизни. Вот и сейчас на ужин нажарила блинов к сметане , которую принёс Павел от соседей  и они чаёвничали в тишине летнего вечера на веранде.

– Павел, почему Вы говорили, что в этом доме уже есть один покойник?

– Это я , Светланка,  покойник , потенциальный. – Грустно засмеялся Павел. – Я, ведь в этот дом приехал доживать свою непутёвую жизнь.

– Мы все смертны. Почему Вы решили, что умрёте скоро? Вы ведь не старый.

– Хорошо. Я расскажу тебе свою невесёлую историю. Только и ты расскажешь, что с тобой случилось. Хорошо? Тогда  слушай. И перестань «выкать»!  Мы же чай на брудершафт пили! Сам я родом из этих мест. Это дом моей  тётки, которая меня растила с 12 лет и до армии. Родители рано разошлись, отец уехал, а мама болела и умерла молодой. Вот мы с тётей Верой и царювали вдвоём. Она была старше мамы на 15 лет, замуж почему-то не вышла, была одинокой. Умерла, когда я уже пришёл из армии , женился и поехал на Север деньги зашибать. Похоронили её без меня. А дом она переписала на меня задолго до смерти. Когда приезжал с Севера в отпуск, наведывался сюда на рыбалку и так, просто отдохнуть. Север ведь деньги просто так не --">