Николай Викторович Панов - Судороги

распоряжение чуть ли не все современные армии мира. Однако, несмотря на все свои знания и умения противостоять окружающей их действительности, иммунологические андроиды и их потомки оказываются подвержены обычным человеческим эмоциям. Иммуноандроиды в контакте с людьми неизбежно «очеловечиваются», становятся способны на самопожертвование ради спасения человечества. Что это? Просчет в научной работе? И можно ли считать «очеловечивание» ошибкой?

Роман-антиутопия «Судороги» является продолжением романа-антиутопии «Суррогат» и частично затрагивает многие обсуждаемые в нем темы, развивая и дополняя их. Роман "Судороги" предлагает читателю задуматься над тем, какое место мы занимает в этом мире.

Иван Борисович Комков –

тренер спортивного клуба «Канку» (г. Троицк)

Московской Федерации Кёкусинкай (IFK),

черный пояс, 1-й дан

Действие первое

Солнце неплохо припекало. Ясный день был в самом разгаре. На небе ни облачка. Казалось, ничто не может нарушить покой и красоты этого дня. Море было спокойным, теплым и сказочно добрым. У подножья скалы, на близлежащем камне, сидел молодой человек.

У подножья скалы, на близлежащем камне, сидел молодой человек.

Казалось, что он только что закончил купаться и теперь отдыхал на берегу. Однако взгляд его был как будто совершенно пустым. С полной отрешенностью он смотрел в морскую даль. Было ощущение, что он хоть и смотрит, но не видит, не видит и не слышит ничего вокруг. Он будто сам сделался маленьким камнем у подножья огромной скалы. И только прозвучавший рядом знакомый голос вывел его из состояния окаменения:

– Молодой человек! Этак Вы сейчас на солнышке сгорите!

Действие второе

Эндрю Джонс, очень богатый человек, впрочем, корпорация которого разваливалась на глазах, сидел в раздвижном кресле у моря, спокойно взирая на водный простор. Годы брали свое: седые волосы, на носу очки. Сколько бы денег ни было, молодость не вернуть. Он был весь в долгах, но не об этом думал он сейчас. Впервые посетила его мысль о вечности, возможно той, которая ожидала его впереди. Эндрю тяжело вздохнул. «Нет, не в деньгах смысл жизни», думал он. Возможно, он впервые увидел красоту природы. И, между прочим, это было его любимое место, где он мог просто сидеть и думать. Только вот раньше он думал о продвижении корпорации, а вот теперь, на склоне лет, впервые увидел даль синего простора моря. Впервые увидел красоту неба, которая немного пугала своей бесконечностью. Соломенная широкополая шляпа укрывала его от лучей палящего солнца. Эндрю вдруг почувствовал безмятежность этого простора. Волны шли одна за другой, лаская прибрежные камни. Раньше он не особенно обращал на них внимание: камни они и есть камни, что в них такого? А теперь он впервые увидел, что они покрыты растительностью! Он видел тину, колеблющуюся от набегающих волн, и вдруг почувствовал, насколько он низок, в буквальном смысле этого слова, перед этой тиной! Ведь он всю жизнь думал о деньгах, об этой мирской суете, а она! Что ей нужно от этой жизни? Да, собственно, самое малое! Быть омытой морской водой, да и только! Ни заботы, ни печали не ведает! Эндрю шевельнул скулами, снял очки и прищурился от открывшегося света.

Эндрю шевельнул скулами, снял очки и прищурился от открывшегося света.

– Все сидишь, греешься на солнце? – раздался вдруг знакомый голос.

Эндрю обернулся. Это был Рой Смит. Человек в расцвете лет. Белый костюм как никогда шел ему.

– А, это ты Рой? А я вот сижу здесь один, смотрю на природу. Что скажешь? Какие новости?

– Новости… Не очень, я бы сказал.

– Иного я и не ожидал услышать, – произнес Эндрю спокойным голосом. Затем, по привычке, посмотрел на часы. Привычка смотреть на часы означала делового человека, чья жизнь рассчитана по минутам. Но теперь это была только привычка, не более.

– Долго будешь тут сидеть? – спросил Рой Смит.

– Не знаю, дружище, не знаю, – ответил Эндрю. – В чем смысл куда-нибудь идти? Понимаешь, ведь я почти банкрот! Несмотря на то, что богатый человек! Но это, видимо, в прошлом.

– Видать и очень богатые тоже банкротятся? – задал вопрос Рой, настроившись на философский лад.

– Выходит, что так, – ответил Эндрю. – --">