Алексей Васильевич Губарев - Алешкино горе

твой пачпорт, в самое сердце Сатанинского штемпселя. И сникнут от всего этого херувимы. И рассядутся они по тёмным углам и на карнизах, и перья их уже будут повыщепаны презлым этим диаволом. А жена твоя чревом своим ненасытным будет иссушать тебя со старанием, забираясь без одежд на спинки кресел или совращая тебя самыми греховными открытостию позами, что свойственны лёгким особам. И произнесет один из архангелов, который ничего с собою не носит: – Эх-хе-хе… И грустно вздохнет кто другой из архангелов, которому и без всяких атрибутов хорошо командуется: – Да уж. И в беде этой пустишься ты в тяжкие, находя утешение в водке и полюбовницах, что будут стопою поменьше и характеру поуживчевее. И будешь сам их располагать на спинках кресел и выставлять в срамные позы. И станут поносить тебя на чем свет стоит. И распустят про тебя слухи несуразные. А жена твоя свяжет себя узами нового полюбовника, которого тёща будет знать, как Иуду и привечать лучше родного, и ко всему жену твою выгораживать всячески от твоей обиды. Но настанет время и понесёт тебя нелегкая. Огреешь ты как-нибудь по башке ненавистную тёщу медной трубою, выбрав что поувесистее, и рванешь, удовлетворившись за все страдания на все четыре стороны, станешь влачиться по городам и весям. И тещины клыки более не смогут рвать на тебе шкуру, а жена не сможет удушать тебя своим парфюмом. И бросишь ты семью свою, на радость Иуде и всем окружающим. И открестится от тебя сам черт, запутавшись в кутежах твоих и развратничестве. И уже любые архангелы не будут отворачиваться, а начнут подсматривать, как ты предаешься блуду и куражишься. И вскоре, по прошествии небольшого времени подберешь ты себе супругу скромную, запаха неудушливого, со стопою изящною и маленькой, а взором потупленным, но у которой будут двое ребятенков разной масти и в строжайшей тайности содержаться два полюбовника из округ. Кроме этого багажа за ней будет числиться один тридцатисемилетний балбес с оранжевым ирокезом, помеченный в телефонной книге отчего-то Ниночкой. И в этом счастии встретишь ты старость свою. И, наконец, выделится время и возьмёшься ты за любимое занятие, которое долго носил под сердцем. Но доделать его уже не успеешь, ибо нет завершенности в мире земном, а время человеческое ничтожно. Так было и так будет во веки веков. И дай Бог не сбыться сему завсегда сбывающемуся пророчеству.  Аминь, сын мой. --">