Андрей Викторович Белов - Исход из Египта

подошли, запретила нам проходить через ее земли. И так было со всеми странами на нашем пути: все запрещали проходить через их земли. Племя прокладывало себе дорогу мечом и огнем. Помогал им в этом их Бог. Вскоре я понял, что не может быть в этом мире свободной и незаселенной земли обетованной – значит, придется ее завоевывать, отнимая у других племен. А потому весь путь до нее будет обильно полит кровью и слезами. Но людей племени, с которым я ушел, это нисколько не смущало, они были готовы к этому. За многовековое рабство души их зачерствели, сердца окаменели; их волновала только смерть их соплеменников, чужая смерть – даже женщин и детей – не будоражила их сердца. Они были озлоблены на весь мир, им нужен был кусок своей земли, и для этого они были готовы на все. Их Бог помогал им в этом. Бог дал им скрижали с заповедями по которым надо было жить. Слова, написанные на них, были прекрасны. Если жить по этим заповедям, то весь мир стал бы землей обетованной. Но, видя жуткую жестокость людей этого племени по отношению к другим народам, я быстро понял: то, что написано на скрижалях, имеет отношение только к этому племени и никак не касается других людей.

Отец! Это их Бог и больше ничей, даже не наш. Даже если когда-то мы принадлежали этому народу, наши души не ожесточились, а остались светлы и открыты для других. Я видел так много крови, горя и слез, что, наверное, до конца своей жизни не смогу спать спокойно. Немного времени понадобилось мне для того, чтобы понять: мне с ними не по пути. Случайно подслушав разговор их предводителей, я узнал, что водить народ по пустыне будут до тех пор, пока не умрет последний человек, бывший в рабстве, и пока не останутся только те, кто вырос свободным. На это могло понадобиться лет сорок. Так решил их Бог.

В туже ночь я ушел из их племени. На обратный путь мне понадобилось очень мало времени. Оказывается, мы часто не продвигались вперед, а ходили кругами: то тут, то там я встречал следы наших стоянок. Хорошо, что вы отстроили новый поселок на старом месте и мне не пришлось долго искать вас.

Еще раз, отец, прости, что не послушал тебя – ты был прав.

Иоахим, обняв руками колени и положив на них голову, сидел на своем любимом с детства месте – скале, которая своим основанием уходила в море. Он вспоминал свой поход вместе с племенем, бои, плач женщин и детей, которых тоже не щадили, и, конечно же, он вспоминал маленькую, черноглазую, красивую Саломею, согласившуюся уйти вместе с ним, и которую он не взял с собой, и они расстались навсегда. Он сидел у моря и думал, что, может быть, когда-нибудь утихнет тоска в груди, и он найдет свое тихое счастье. Он не заметил, как неслышно подошла и села рядом на скале Рахиль, так же как и он, подобрав под себя ноги. Она положила голову на колени, повернув ее лицом к Иоахиму, и они долго смотрели в глаза друг другу. Души их медленно сближались: они вспоминали их общее детство и ту радость общения друг с другом, которую они испытывали тогда. Близость душ незаметно перешла в долгий-долгий поцелуй, и Иоахим уже понял свою судьбу: быть рядом с Рахиль всю жизнь до самой смерти.

Они слезли со скалы и легли на прибрежный песок. Только белые облака и море были свидетелями их любви.

Утомившись, они побрели по берегу моря. По-прежнему тихо набегали слабые волны. Оглянувшись назад, они увидели, как волны, откатывая обратно в море, оставляли за собой гладкий песок без единого их следа.

Так время стирает все человеческие следы на земле, и лишь память человеческая может сохранить их навсегда в преданиях и легендах.

--">