Виктор Вениаминович Коротаев - На свидание

ты у нас само спокойствие. Из-за такого пустяка и столько шума. А ты, мальчик, — обращался он к Левке, — не учись у родительницы, береги нервные клетки. Жизнь долга, пригодятся.

Но Левка не нуждался в наставлениях.

От рождения уравновешенный и неторопливый, он рано приобрел внушительную осанку, говорил, несколько растягивая слова, и на собеседника посматривал насмешливо, словно понимал всегда такое, что недоступно другим. Год назад он закончил десятилетку, больше полугода проработал на заводе, и теперь ему предстояло идти в армию, поэтому частенько приходил домой поздно и нетрезвый. Мать не бранилась, понимая, что у парня кончаются вольные деньки, не грех и повеселиться напоследок.

У матери всегда было к Левке особое отношение. В детстве он перенес операцию аппендицита и долго не мог поправиться. В школу пошел с опозданием, ребят боялся, а те, почувствовав его маломощность, частенько изгалялись над ним. Много пришлось повозиться матери с младшим сыном, чтобы поставить его на ноги, — до сих пор не позволяла ему поднимать тяжелого, быстро бегать и вообще слишком утомляться. Левка со временем к этому привык и сам себя начал оберегать от излишних усилий.

— Ну что ты с ним носишься, мать, как курица с яйцом, — сердился Саня. — Вон уже какой лоб вымахал. На нем пахать можно, а ты все как с ребенком. В армию ведь скоро пойдет...

— Тем более не грех побаловать! Да и тебе не худо бы пожалеть его лишний раз. Он ведь твой младший брат. Парень всю жизнь недомогал, учеба трудно давалась — не то что тебе.

— Что ж ты обо мне так никогда не пеклась?

— Ты первый и старший, а он последний. Может, по молодости меньше за тобой смотрела. А потом ты всегда был очень самостоятельным, и я за тебя не тревожилась. А о нем все время сердце болит.

Последние годы мать жила вдвоем с Левкой. У них была неплохая квартира. Мать получала хорошую пенсию да и прирабатывала на соседнем хлебокомбинате; Санька учился в институте и жил в общежитии. Все шло хорошо. Чего еще желать матери? Разве только чтоб Саня почаще давал знать о себе.

Но Саня не любил писать письма. Кто знает, как скоро он ответил и на этот раз, если бы неожиданно не получил телеграмму от Левки: «Срочно приезжай. Мать положили больницу».

Саня, не повидавшись даже с Люськой Егоровой, отправился на вокзал и с первым проходящим поездом выехал.

«Господи! Что же такое случилось?» — думал он.

У матери частенько болело сердце, печень. Она пила какие-то таблетки, день-два отлеживалась в постели, и все сходило с рук. А тут?.. Если бы обычный приступ, Левка не подал бы такой телеграммы.

Прямо с вокзала Саня побежал в больницу. Его пропустили сразу, хотя был неприемный день, и эго насторожило и напугало.

Он вошел в палату и растерялся от многолюдства.

Койки стояли вплотную, на них лежали, сидели, вязали, читали и просто разговаривали — и все женщины С появлением незнакомого человека они смолкли.

— Я тут, Саша, — из дальнего угла улыбнулось материнское лицо.

Он подошел и содрогнулся от ее беспомощности и худобы.

— Испугался меня?

— Нет, нет! Ты выглядишь неплохо.

Оп хотел погладить ее по голове, но побоялся, что и это прикосновение будет для нее болезненным, и отвел руку.

— Что с тобой?

— Фиброма, Саша, — горько сказала мать. — Нашли опухоль.

— Опухоль? — растерялся Саня.

— Не пугайся, — успокоила мать. — Пока, говорят, доброкачественная. Хорошо, что вовремя спохватилась, хвалят. А как тут не схватиться, если кровь ручьем хлестала.

— И много ты потеряла крови? — еще чего-то не понимая, переспросил Саня. — Хотя и так видно... — сказал он, разглядывая ее бледный лоб, ввалившиеся щеки, темные круги вокруг глаз. — Как же лечить тебя будут?

— Предложили операцию.

— Ты согласилась?

— Другого выхода нет. Да я и не боюсь. Меня только заботит...

— Что? — участливо спросил Саня.

— Видишь ли, мне не один раз делали переливание крови. Очень уж много я ее потеряла. А в запасе у них, говорят, почти ничего не осталось... Вот... Впереди еще операция, опять большие потери... Откладывать нельзя.

— Ну и что же? — не понимал пока Саня.

— Вот врачи и говорят, поскольку у вас два сына, оба молодые, здоровые,

--">