Леони Ластелла - Свет тысячи звёзд

– Харпер, – коротко произношу я, не отрываясь от своих записей. Я, конечно, не буду занятием, о котором говорила его подруга, тем более не думаю, что она это имела в виду. Но когда я смотрю на Эштона, фраза о том, что я хочу треснуть ему по голове, застревает у меня в горле. Как склонившееся от ветра дерево, он облокотился на стол, на котором разбросаны мои вещи. Парень пристально смотрит на меня, просверливая взглядом.

– Харпер, – он повторяет мое имя, и из его уст оно звучит как-то дико и волнующе. Как будто уже произнося его, он воображает множество вещей, которые могут потрясти нас обоих до глубины души. Его девушке будет не смешно, когда она узнает, что он прямо сейчас здесь делает. Но, возможно, у них свободные отношения, и подобное не беспокоит ее. Однако эта мысль возвращает нас к главному: я не должна интересоваться Эштоном.

– Красивое имя, – говорит он, и я закрываю глаза, чтобы вернуться к своему первоначальному плану.

Я должна прогнать парня, чтобы закончить с главой, начало которой выделено неоновым желтым. Я избавляюсь от покалывания, которое вызывает его пристальный взгляд. Уверена, что это его прием, но я не из тех девушек, которые попадаются на подобные удочки.

– Ты серьезно? – комментирую я типичную фразочку.

– Это красивое имя, – равнодушно отвечает он. – Необычное.

– Разве ты не должен идти к своей девушке или на какую-нибудь вечеринку? – я пытаюсь избавиться от него. – Не похоже, что библиотека для тебя привычное место, – при этом я демонстративно бросаю взгляд на табличку с надписью: «Соблюдайте тишину», висящую на ближайшем стеллаже.

Эш постукивает по ней и по-детски гримасничает, что досадным образом делает его чертовски симпатичным. Он откидывает со лба волосы и резко садится на столешницу, закрывая тем самым большую часть моих записей. Продолжать работать невозможно. Я приподнимаю бровь и надеюсь, что он наконец уйдет.

– Это Уилл и Бекка, – говорит он, словно не замечая моего нежелания разговаривать, и с широкой ухмылкой указывает сначала на другого парня, а потом на девушку, все еще ожидающую книги, которые Мисс Данэм достает из хранилища.

Вероятно, это его акулья ухмылка, которая появляется прежде, чем он схватит и убьет очередную жертву флирта. Но я уж точно не буду закуской.

– Бекка не моя девушка, – продолжает он. – Ей нравится Уилл, но он предпочтет пялиться в одну точку, нежели наконец пригласить ее на свидание, – Эш тихо смеется. – Иногда Уилл такой идиот.

– Послушай, я здесь потому, что мне нужно заниматься, так что… – говорю я, указывая на свои записи, которые он похоронил под собой.

– Семестр еще не начался. А у перваков, как ты, в любом случае есть льготный период.

– Возможно, это мой первый семестр, но я не типичный первак, – я повторяю его обозначение для первокурсников, которые в настоящее время наводняют вечеринки вокруг кампуса и не заинтересованы исключительно учебой, как я. – А во-вторых, семестр уже начался. Неделю назад, – я все еще стараюсь не замечать, как его близость заставляет меня нервничать. Эш чертовски хорошо пахнет. Солнцем, влажной землей и свежестью – немного похоже на мое любимое место высоко в Скалистых горах. У нашей семьи есть хижина на вершине Купера, которую, по словам мамы, удерживают только паутины. Раньше мы часто поднимались туда вместе. Мне это нравилось. Мама, напротив, избегает этого места. Потому что она боится воспоминаний о папе. Они еще обладают достаточной силой, чтобы за одну секунду сбить с ног, как торнадо.

– Так ты согласна? – вопрос Эштона разрывает образы гор в утреннем тумане, кристально чистых озер и бесконечно широкого неба, которые разыгрались перед моим внутренним взором.

Он смотрит на меня, и искра беспокойства пробивается сквозь улыбку на его лице.

– Все в порядке? Ты словно не здесь.

– Я притворилась мертвой. Подумала, что, возможно, тогда ты исчезнешь, – отвечаю, закатывая глаза, но в то же время предательская улыбка скользит по моим губам.

– Как только ты согласишься, – его глаза вспыхивают, а я отчаянно пытаюсь понять, какую часть разговора пропустила. Я краснею и сильно раздражаюсь, потому что Эштон в конце концов все равно воспримет это как комплимент.

Я скрещиваю руки, потому что не хочу уступать его ухмылке.