Евгений Владимирович Ивашинников - Жизнь

день. Общение между детьми можно было только в "выходные". Было неприятно видеть Катю и страх в её глазах. Ей прописывали также много физической нагрузки, как и мне. Но только я был "любимчиком" этих садистов, с самого первого дня я стал их звездой. У меня было самое большое количество физических нагрузок и уроков. Если остальным надо пробежать круг, то мне два, если не успеваю по времени в наказание, то три круга. Теперь английский язык я изучаю один на повышенном уровне сложности, а также у меня появился Латинский язык. Если бы не мой дар, я, наверное, умер, но он меня поддерживает. Я быстро физически восстанавливаюсь по сравнению со стальными детьми кроме Кати, а изучаемая информация быстро усваивается.

А ещё через полгода нам стали прописывать процедуры в специальных камерах, после которых голова могла кружиться часа два. Двоих детей перевели в другое место они не справлялись с нагрузкой, но я чувствовал, что нам врут. Они последнее время после процедур были самыми плохо выглядящими. А ещё только мне стали колоть дополнительно к "улепляющему уколу", специальную вакцину, направленную на быстроту усвоения уроков. После этой вакцины удавалось очень быстро запоминать любую информацию, но вот последствия меня пугали, и я не способен был отказаться от них, даже мои мольбы были проигнорированы. Я отхаркивал кровь, кровь шла из глаз и носа, иногда даже ушей. Что очень сильно пугало остальных детей, но уколы не прекращались.

Где-то через год я привык уже к "вакцине", а количество детей стало 13, а глаза Кати уже потухли, а запах который меня немного успокаивал изменился и стало пахнуть сеном. До этого моим спасением была фраза Иван Ивановича, что мои родители хотели бы чтоб я жил. И тогда настал день "Х". Моя сила как бы стала больше и сильнее. Я стал ощущать людей вокруг, слышать их мысли урывками. Приходилось лёжа в кровати сосредотачиваться на человеке за стеной-потолком-полом и тогда проговариваемую информацию удавалось "услышать", чем больше тренировал способность, тем легче удавалось настроиться на человека. А ещё через месяц пропала Катя, она просто не появилась, а мой вопрос куда она делась ответили, что она переведена в другую школу. Но на фоне его мыслей удалось отчётливо расслышать, объект N49 "мертва". Тогда я понял, что наши жизни предрешены, а то давящее чувство, которое меня преследует вот уже больше двух лет -- это "смерть". И я не знал, что делать до "того" момента.

Кабинет Святослава Романовича.

- Зина, пригласи ко мне Рудольфа. - попивая крепкий кофе попросил профессор.

- Слава, звал?

- Да Руди, звал. Я хочу, чтобы ты проколол объекту N57 новый препарат Z-101, который должен раскрыть всю полноту его силы. - с маниакальным блеском в глазах закончил свою речь садист.

- Слава ты болен? Ты хочешь запороть почти успешно законченный проект по 59? Этот Думов и так перевыполнил план, он усвоил за два года программу обучения, рассчитанную на шесть лет, его физические возможности на уровне двенадцати лет ребёнка, занимающегося спортом. А про регенерации вообще молчу, она у него как у ящерицы. Объект 49 сломалась, а она была перспективная, но не выдержала твоей прихоти. Думал, что и она сможет выдержать уколы как Думов, а получили овощ с кровоизлиянием в мозгу! Осталось продержаться ещё девять месяцев, и отчитаться по проекту предоставив 59.

- Это ты не понимаешь! Я уверен, что 59 выдержит, он не слабак как 49. У него феноменальная тяга к жизни. А когда мы предоставим генералу его, нам дадут разрешение на расширение проекта!!!

- Я тебя предупреждал?! И за последствия буду отвечать не я, а ты! Мне надоело просто убивать твоими экспериментами детей. Я шёл делать революционные открытия, совершать научные прорывы, а получил, что стал маньяком, который мучает детей!!!

Конец.

Тот день отличался тем, что за место зелёной вакцины мне поставили укол вакцины имевшую цвет грязно зелёный. Мои способности скачком увеличили силу, стало легко слышны мысли окружающих, а ещё их направление. Но после этого укола не успев уйти далеко мне стало очень плохо, внутри всё стало сжиматься, кровь пошла из всех мест. Я скрючился возле выхода из кабинета, в собственной крови и рвоте. А по доносившимся мыслям Рудольфа Фогеля было понятно, что я помираю. Я захотел оказаться как можно дальше и не ощущать всепоглощающую боль и мне это удалось. Я как бы отстранился от тела и боль стала доноситься как фон. Но я потерял возможность ощущать людей вокруг --">