Анастасия Литвинова - Экоистка

какой-нибудь дерзкий поступок, и страх отступал перед лицом бравады и эйфории. В общем, Кира научилась кое-как уживаться с собой, а благодаря частым поездкам, она везде чувствовала себя как рыба в воде. Мало того, нажила себе перманентную тягу к смене мест, которую называла «зудом путешественника».

Кира села за столик уличного кафе и принялась наблюдать за прохожими и посетителями. Когда-то это было их любимым занятием с Максимом: они выбирали «жертву» – кого-то из посетителей их любимого кафе в одном из московских переулков – и придумывали ей мысли, диалоги, ситуации, исходя из внешнего вида, манеры одеваться и тех значительных мелочей, что создают образ человека. Иногда получались весьма любопытные персонажи. По крайней мере, они всегда могли переключиться на это занятие, если между собой им было не о чем поговорить.

Вот и сейчас Кира решила немного «размяться», чтобы отвлечься от разговора с Давидом. Через два столика от нее сидела пара. Молодой человек запустил руку под стол и медленно поглаживал внутреннюю поверхность бедра своей откровенно несимпатичной, но холеной дамы. «Наверное, только от этого он и может получать удовольствие», – Кира никогда не скупилась на язвительность.

Она набрала номер Макса.

– Хэллоу! Хау ду ю ду?² – сказала она, нарочно выделяя русский акцент.

– Ай'м файн.³ Поспал, поел, на работе. – Любимым занятием Макса было подурачиться, поэтому он сразу же подхватил Кирин тон и заговорил своим привычным голосом слабоумного переростка.

– Помимо нижнего уровня пирамиды Маслоу, какие новости?

– Помимо чего-чего?.. Как интервью?

– Нормально. Я уже закончила. Сижу в кафе, жду рейс. Тут парнишка один девушку неприлично лапает, как ты меня тогда в «Рис и Рыбе». Интересно, она его так же хочет, как я тебя тогда?

– По-любому, меньше.

– Почему?

– Потому что ты одна такая… Вези себя уже быстрее сюда!

– Везу-везу!

«Как все же часто мы ошибаемся в трактовке чужих чувств!» – подумала Кира. Они так давно были вместе, что Кира уже и не помнила того замирания сердца и холодка по спине от его прикосновений. Она знала, что Макс ее любит. Его душа не маялась, как Кирина, в вечных сомнениях. Иногда ей казалось, что неколебимая любовь Максима – это дань комфорту: он нашел себе объект для обожания и теперь, успокоенный, живет в уверенности, что так будет всегда. Хорошая черта для мужчины, но стабильностью тоже можно быть сытым по горло… Однако отношений, полных драмы, Кира тоже на дух не переносила – громкие ссоры и слезные примирения утомляли ее, и от них она бежала еще быстрее. «Было бы мне хорошо с Давидом, к примеру? – подумалось ей вдруг. – Вообще-то, пусть другие журналисты не врут, что рассматривают объекты своих „допросов“ только в качестве источника информации». Каждый мужчина, голос которого записал Кирин диктофон, был скрупулезно изучен ею на предмет «пригодности» для романа. Как правило, ее диагноз для каждого из них был неутешительным, но это не умаляло ее испорченности.

Подходил ли Давид хоть для чего-то, помимо разговора?.. Внешне он был похож на состарившегося мальчика, пропустившего стадию мужчины. Большие светло-голубые, всегда будто удивленные, распахнутые глаза с множеством морщинок вокруг, круглое лицо, узкие губы и очень жесткие кучерявые волосы, немного отдающие рыжим. Была ли эта детскость в сорокапятилетнем бизнесмене обманчива, Кире не удалось узнать даже спустя много времени.

Вялое течение неотфильтрованных мыслей настолько засосало Киру, что, погруженная в них, она, на автомате расплатившись в кафе и доехав на экспрессе до аэропорта, уже шла на посадку в самолет. Разгоряченная парочка из кафе ушла раньше нее. По заинтересованному взгляду мужчины, брошенному через плечо, Кира поняла, что ему, в общем-то, было все равно, кого тискать за коленку.

                                         * * *

Все три с половиной часа полета Кира просидела, прислонившись к иллюминатору лбом и вглядываясь в темноту. Голова гудела так же, как двигатели самолета. Проблемы с Максом, повседневные девичьи заботы, мечты о далеком будущем и планы на ближайшие выходные отступили перед бездной неизвестности. Все дальнейшее существование представлялось Кире сплошной борьбой за выживание. И стоит ли бороться, если будущее – череда лишений и катастроф. Ее чувства были далеки --">