Векослав Калеб - Трость на прогулке

безмятежно сказала она. И тут же пожалела о своих словах, с преувеличенным вниманием нагнулась над утюгом. «Не будет больше грести мой малыш», — добавила она про себя. Она отчетливо видела, как, покрытый курткой, он стынет и умирает на тощей кляче. — Я схожу сейчас на развалины, — вслух произнесла она.

Он постучал пальцем по портсигару.

— А, развалины, развалины, — загудел он. — Ребенок под каждым облаком, — добавил он тише.

— Что под каждым облаком?

— Так говорят в наших местах, когда братья делятся: я тоже, дескать, хочу иметь под каждым облаком земли, то есть побольше иметь.

— Не говори глупостей.

— Глупости, да.

Развалины, по крайней мере, принадлежали всем. Здесь она сможет услышать и о тех, кто возвращается из плена, из лагерей, из Германии, Италии да и из Англии, Америки, Франции, — куда только не заносила людей война.

— Рыба недорогая, — сказал он и направился в ванную мыть руки. Потом прошел в спальню и прислонился к окну: хотел узнать, что произошло на улице, пока его не было.

Мимо окна уходила вниз каменная лестница из верхнего города, где были маленькие старинные дома из камня, а внизу, увеличиваясь и расширяясь вместе с лестницей и улицей, красовались здания повыше и побольше.

Четырехлетний мальчик медленно спускался по лестнице, топоча ножками и озабоченно поглядывая вниз на широкое пространство между домами, где было море.

— Малыш! Эй, малыш!

Ребенок остановился, испуганно прижал ручонки к груди и поднял к окну большие глаза.

— Ты куда это путь держишь, а?

— Я?

— Да, ты, а кто ж еще. Ты куда шагаешь?

— Я иду… иду… на берег.

— Нельзя тебе на берег. Домой иди, к маме.

Мальчик нерешительно посмотрел вниз на площадь, потом вверх — на окно; он моргал глазами и сопел. Ослушаться у него не хватало решимости.

— Иди, мой милый, домой, иди.

Мальчик отчаянно сморщился. После стольких усилий, стольких трудов — он так мечтал о море, — и вот все кончено.

— Подожди немного, подожди, малыш, — ласково сказал человек в окне.

Мальчик успокоился, стал ждать. В своих штанишках ниже колен, заплатанной рубашонке и ветхих тапочках он походил на промокшего птенца.

— Не бойся, ничего не бойся, — затрубил человек, подходя к ребенку. — Давай руку, дружок.

Ребенок протянул ему руку, и они вместе зашагали вниз, к морю.

--">