Кирилл Рябов - Пёс

любая женщина хочет, чтобы рядом с ней был настоящий мужик, ну или хотя бы работающий мужик, а не бесполезное, старое туловище, которое сидит целыми днями дома и курит вонючие белорусские сигареты. На кухне что-то упало. Бобровский выглянул из комнаты. Жена лежала на боку, уткнувшись лицом в пол. Бобровский перевернул её на спину. Она не дышала. Он попытался сделать искусственное дыхание, рот в рот. Как в кино. Вдувал ей в легкие табачную вонь, пока у самого не потемнело в глазах. Потом побежал к телефону, набрал «03». Скорая приехала минут через пять. Врач сказал, что это, похоже, обширный инфаркт. Быстрая и лёгкая смерть. Мёртвая Анастасия лежала под ногами. Бобровский заметил, что глаза её немножко приоткрыты. «Подглядывает», — мелькнула в голове идиотская мысль.

Ничего этого, конечно, звонившему он не рассказал.

— Я вам не верю, — сказал тот неожиданно. — Наверняка, она жива. Прячется? Это глупо. Но такое бывает. Сталкивался.

— Съезди на кладбище, мудила, — перебил Бобровский и бросил трубку.

Телефон пока молчал.

2

Но через несколько часов снова зазвонил. Бобровский ответил. Перед этим он просто лежал на кровати и пялился в экран телевизора. Показывали какой-то дешёвый фильм, главную героиню, аппетитную пионерку, изнасиловал Сталин. Потом её отправили в лагерь. Но началась война, и эту бабу взяли на фронт снайпером. Она лихо мочила нацистов и берегла один патрон для усатого злодея.

— Алексей Иванович? — Это был мудила, которого Бобровский послал на кладбище. — Я навёл справки. Примите соболезнования.

— Спасибо. Извините, что назвал вас мудилой.

— Ничего страшного. Я привык. Вы ведь муж Анастасии Валерьевны?

— Вдовец, — сказал Бобровский.

— Да, конечно.

Мудила немного помолчал.

— Дело очень важное. Нужно поговорить.

— Валяйте, — сказал Бобровский. — Я тут.

— Некоторое время тому назад Анастасия Валерьевна взяла в кредит некую сумму денег. Два дня назад должен был поступить первый платёж. Но не поступил. Вы меня слушаете?

Бобровский слушал. Про кредит он ничего не знал.

— Ага.

— Так вот. Надо бы обсудить варианты погашения долга.

— Сколько? — спросил Бобровский.

— Сто пятьдесят тысяч рублей. Под пятнадцать процентов.

— Я первый раз про это слышу, — сказал Бобровский. У него было сорок восемь рублей мелочью.

— Понимаю, — вздохнул мудила. — Ситуация сложная. И разговор не телефонный. Давайте поступим так. Я вам через пару дней перезвоню. Вы пока что всё узнаете. Проверите счета. Возможно, деньги ещё даже не потрачены. А потом нам, видимо, придётся всё-таки встретиться лично.

Бобровский молчал. И тут его осенило.

— Знаешь, — сказал он. — Я не идиот. Думаешь, у меня от горя голова не соображает? Жена никогда в жизни не брала никаких кредитов.

Он бросил трубку и вернулся в комнату. Снайперша в этот момент застрелила мордатого энкавэдэшника, который хотел изнасиловать маленькую девочку. Но Бобровского это не волновало. Он тяжело дышал. Какие суки! И ведь чуть не поверил. Но откуда они узнали про смерть Насти? Врачи слили? Может, ритуальное агентство? Или кто-то из родственников? Вон сколько их припёрлось на похороны. Сплошь незнакомые рожи. Седьмая вода на киселе. Жрали водку. Кто-то тихо смеялся. Бобровский сам слышал.

Незаметно он задремал, с пультом в руке. Сон был зыбкий, нездоровый. Ему приснилась Настя. Но жена мелькнула и сразу исчезла. Бобровский даже не успел ничего толком понять. Потом ему снилось, что он пытается изнасиловать снайпершу, но никак не может содрать с неё галифе. Она вывернулась, схватила свою винтовку системы Мосина и выстрелила в него. Но вместо выстрела раздалась длинная звонкая трель. Бобровский вздрогнул и проснулся. Во рту была горечь. По телевизору шли новости. Путин разговаривал с мэром Москвы. Казалось, им невыносимо скучно и вот-вот они оба заснут. Снова раздалась трель. Но это был не телефон. Звонили в дверь. Бобровский открыл. На пороге стоял тощий морщинистый старик с измождённым лицом. Он был одет в серый короткий плащ и маленькую чёрную шляпу.

— Здравствуй, Алексей, — сказал старик.

Тесть приехал. Он был похож на больного и усталого члена политбюро на трибуне Мавзолея, встречающего последний парад.

— Здравствуйте, Валерий Кузьмич, — ответил Бобровский и посторонился.

Старик вошёл. Повесил на крючок плащ, положил шляпу на тумбочку. --">