Лев Февральский - Подлая Лиза

волнуюсь как ты… вы доехали?

— Доехал нормально, Мариночка. Но я не замечал дороги. Я всё время думал о тебе. Я и не мечтал и не надеялся когда-нибудь встретить такую замечательную женщину, как ты.

— Правда?

— Истинная правда. Клянусь своим вну…

Ну, меня и занесло. Хотел даже поклясться своим внуком. Пора прекращать этот дурацкий разговор.

— Когда мы встретимся опять?

13

Боли становились всё сильнее и сильнее. Наркотики уже не помогали.

— Нам нужно ехать в госпиталь. Тебе там помогут и ты вернёшься домой.

Наконец, жена согласилась.

— Я умираю, — сказала она. Ты знаешь, дорогой, перед смертью люди это чувствуют.

— Это неправда, — соврал я, — Сейчас я тебя отвезу в госпиталь. Там тебя подлечат. Вот увидишь!

Аня с трудом оделась. Если бы она знала, что одевается в последний раз! Наверно, она знала. Мы шли к машине. Она останавливалась, чтобы передохнуть, облокотилась на стенку в коридоре, по которому мы шли к лифту. Я помню, как она в последний раз в своей жизни села в нашу машину. На ней была нелепая вязанная шапочка из-под которой высовывались седые волосы. Она выглядела смертельно больной и измученной.

— Не смотри на меня так, Саша. Я выгляжу ужасно. Но очень скоро ты от меня избавишься.

— Ну, и что я буду делать без тебя?

— Один ты не будешь.

— Кому я нужен?

— О, я за тебя не беспокоюсь! А теперь помолчим. Я так устала!

В госпитале её посадили на морфий. Она всё время спала. Я находился в госпитале до вечера и очень устал. Когда я вышел на улицу был тёплый, весенний вечер. Я чувствовал себя очень несчастным и одиноким. Идти домой и остаться один на один с самим собой было страшно. Я позвонил Марине. Когда в трубке я услышал голос Марины, такой мягкий, ласковой, то на какое-то время я забыл о жене и даже проникся к Марине каким-то искренним чувством.

14

Ой, он скоро придёт! А у меня ничего не готово! Надо зажечь свечи. Где же они? Ах, вот они! Духи? Шанель. Вот так. Короткая юбка, чёрные чулки. Я помню он посматривал на мои ноги. И туфли, и туфли, конечно, Louboutin! А вот и он!!!

Горели свечи. Мы пили шампанское, целовались. Марина начала называть меня всякими нежными именами. Несколько лет без мужчины! Марина была в коротенькой юбочке. На ней были чёрные туфли с высокими каблуками и красной подошвой. Её стройные ноги в чёрных колготках выглядели идеально.

Я крепко спал, обняв Марину, когда раздался звонок моего телефона, лежавшего рядом на стуле. Звонили из госпиталя. Я поднялся и вышел из спальни. Аня была в тяжёлом состоянии. Нужно было срочно ехать в госпиталь. Марина проснулась и я соврал ей, что меня срочно вызывают в госпиталь, где жена моего сына вот-вот должна родить. Когда мы сидели в ресторане и рассказывали друг другу о своих семьях, я упомянул, что жена моего сына беременна, но не сказал на каком месяце.

— Я должен идти, Марина. Извини. Если я не пойду — будет большая обида.

Больше Марину я никогда не видел. Почему? Объяснить я этого толком не могу. Она звонила. Я не отвечал. Я думаю я испугался ее большой семьи, ее детей. Мне это было не к чему.

Глубокой ночью дорога по которой я мчался на большой скорости была пуста. Я мчался и молил Господа, чтобы он не забирал Аню. В палате, куда я вошёл около Ани суетились две медсестры. Я взял Аню за руку и она на мгновение открыла глаза, посмотрела на меня и снова закрыла глаза. Подвинув одно из кресел, находящихся в палате, к Аниной кровати, я взял её руку в свою и так держал её руку в своей руке всю ночь. Утром в палату стали приходить врачи. Я спал, когда в палату вошёл Главный доктор. Доктор потряс меня за плечо и я проснулся. Мои глаза упали на блестящие ботинки старичка доктора и я подумал, что ботинки ему жмут.

— Будьте готовы к худшему, — обратился доктор ко мне, — Больше мы не в состоянии ничего сделать.

Доктор развёл руки в стороны, попрощался и вышел. А я продолжал сидеть рядом с Аней и держать её руку в своей. Я устал и захотел есть, но боялся уйти. Аня могла умереть в любое минуту. Но всё-таки я вышел на свежий воздух.

На улице около госпиталя было много народа — у людей был обеденный перерыв.

День был весенний. Кругом бурлила жизнь. И никому не было дела, что совсем где-то рядом умирает человек. Через полчаса я вернулся в госпиталь и сел рядом с Аней.

Я взял её руку в свою. Рука была тёплая и влажная. Аня вдруг широко открыла глаза и было такое ощущение, что она готовится к --">