Антон Валерьевич Леонтьев - Пепел книжных страниц

Антон Леонтьев Пепел книжных страниц

Однажды написанные, книги более не нуждаются в своем авторе.

Италоязычный автор, чьи романы издаются под псевдонимом Элена Ферранте, в официальном заявлении на попытки раскрыть ее/его подлинную личность.

* * *

– Та-а-ак… – Профессорский тон не предвещал ничего хорошего, однако Нина уже была внутренне готова к предстоящей конфронтации. – Та-а-ак…

Вскинув голову и тряхнув длинными каштановыми волосами, собранными на затылке в «конский хвост», девушка прямо в лицо, с легким вызовом, посмотрела на восседавшую перед ней экзаменационную комиссию.

Состояла комиссия в тот самый длинный день года из четырех человек, однако тон в ней задавал, бесспорно, именно он – Борис Егорович Штык, академик, профессор, доктор филологических наук, заведующий кафедрой и бывший декан.

Вообще-то комиссия, которая принимала у нее кандидатский минимум по литературоведению, должна была состоять из пяти членов, однако ее научного руководителя, главного недруга профессора Штыка, в начале недели доставили в областную больницу с гипертоническим кризом. Конечно, имелась возможность дождаться его выписки, которая, впрочем, грозила затянуться, что с учетом скорых летних каникул привело бы к неминуемому сдвигу сдачи кандидатского минимума на осень.

Поэтому Нина, навестив научного руководителя в больнице, заверила, что согласна сдавать экзамен в его отсутствие, прекрасно понимая, что целиком и полностью отдает себя во власть профессора Штыка, который уже несколько десятков лет не ладил с ее научным руководителем, а по инерции и со всеми его студентами, аспирантами и докторантами.

Однако Нина редко сомневалась в собственных силах, да и время поджимало: она не хотела отклоняться от поставленного перед самой собой графика по написанию диссертации и сдаче сопутствующих экзаменов.

Штык так Штык – ведь вынужден же он был поставить ей тогда, на третьем курсе, когда она сдавала ему курс «Анализ художественной структуры произведения», четверку – это была в ее дипломе единственная четверка, хотя и пытался всеми силами завалить ее полностью, задавая наиковарнейшие вопросы.

А четверка у Штыка – это как десять пятерок у иных преподавателей. Пятерку у него, по слухам, за все время преподавательской деятельности Штыка получил только один человек, да и тот, согласно жуткой легенде, в ту же ночь скончался в возрасте двадцати лет от инсульта, вызванного неимоверным умственным перенапряжением.

Четверок Штык ставил в год не больше одной или двух, а до того, как Нина получила свою, он в течение нескольких лет раздавал в качестве высшей оценки исключительно трояки, отправляя не менее половины студентов прямиком на пересдачу.

Нина, примостившаяся на скрипящем стуле с жестким сиденьем, посмотрела в глаза профессору Штыку – и чего все так боятся этого тщедушного, сутулого, какого-то даже ссохшегося лысого типа, в самом деле похожего на заржавленный штык, облачавшегося всегда в черный костюм-тройку и меняя только нелепые разноцветные «бабочки» на морщинистой кадыкастой шее.

– Та-а-ак, – протянул Штык в третий раз свое любимое словечко, от которого на экзаменах уже случались обмороки и истерики, блеснув стеклами очков без оправы, и уставился на Нину.

Девушка же, вцепившись обеими руками в деревянное сиденье неудобного стула, продолжала смотреть в лицо профессора, который – и она в этом не сомневалась – был настроен к ней крайне недружелюбно.

Крайне.

Всем было отлично известно, что Штык обожал играть в «гляделки» со своими жертвами, заставляя их рано или поздно отводить взор – и тем самым признавать свое поражение. А доставлять подобное удовольствие этому малоприятному субъекту, который, надо признать, являлся самым квалифицированным преподавателем в их регионе, она явно не намеревалась.

Игра в «гляделки» продолжалась, и когда молчание подошло к концу…

– Итак, Арбенина, вы развили крайне интересную теорию! Крайне интересную! Не могли бы вы ее аргументированно разъяснить?

Штык принципиально всех, кто был ниже его, называл --">