Эдуард Юрьевич Шим - После свадьбы жили хорошо

увидеть его таким помолодевшим и прибранным. А свою улицу я попросту не узнал.

Чисты, светлы были ожившие дома, легли перед ними цветники, и виднелись цветы еще — на балконах и окнах, почти везде смеялись их глазастые рожицы; середину мостовой занимали ряды тонких, еще подвязанных деревцев-малолеток.

Помню, как впереди катилась машина-поливалка, распустив прозрачные крылья, и я шел за нею, смотрел на деревца, и мне казалось, что они, совсем как мальчишки, приплясывают под струями, задирая кверху зеленые свои ладошки с короткими пальчиками…

Так стала возвращаться ко мне моя сказка.

Было еще всякое — хорошее и дурное, радости и печали, но жить мне сделалось легче, потому что я знал: сказка жива и когда-нибудь придет насовсем.

И теперь вот, лежа в лесу у костра, вспоминаю я все, что было, думаю о себе, о Димке, о черемухе, о цветах и деревьях в моем городе, и ощущаю, что сказка-то и не могла погибнуть. В самые лютые дни, в самое черное время все же отыщутся люди, которые смогут удержать ее, сберечь до весны, а потом вернуть остальным.

И, рано или поздно, сказка вернется. Она придет ко мне, к Димке — ко всем тем, кто еще глядит на мир незрячими, наглухо забитыми глазами.

Она все равно возвращается.

--">