Николай Александрович Лейкин - Под южными небесами

Ничего мнѣ не надо. Оставь, пожалуйста,-- огрызнулся онъ.

Онъ улегся, закрылъ глаза, но, разумѣется, заснуть не могъ. Время отъ времени онъ открывалъ глаза и взглядывалъ на жену и капитана. Жена глядѣла въ путеводитель, капитанъ сидѣлъ въ своемъ углу, закрывши глаза.

Проѣхали двѣ станціи. Монахъ спалъ. При остановкѣ на третьей -- Николай Ивановичъ, безпокоясь, что падре Хозе проспитъ станцію, гдѣ нужно заявить о перемѣнѣ направленія багажа, разбудилъ монаха и шепнулъ ему:

-- Падре Хозе не пора-ли насчетъ багажа-то?:.

Тотъ выглянулъ въ окошко, посмотрѣлъ на станціонномъ домѣ названіе станціи и проговорилъ:

-- Но... Еще единъ статіонъ -- и Медина. Мы будемъ ходить -- ви и я. Тамъ есте добри кафе и мы можемъ пить.

Николай Ивановичъ опять посмотрѣлъ на жену. Та, закрывши носовымъ платкомъ лицо, полулежа спала или дѣлала видъ, что спитъ. Капитанъ читалъ газету.

Вотъ и Медина.

-- Сси...-- сказалъ монахъ, тяжело вздохнувъ, поманилъ пальцемъ Николая Ивановича и вышелъ вмѣстѣ съ нимъ изъ купэ.

Здѣсь было заявлено монахомъ начальнику станціи о перемѣнѣ мѣста назначенія багажа, сдѣлана доплата, перемѣнена квитанція. У Николая Ивановича какъ гора свалилась съ плечъ, когда онъ получилъ отъ падре Хозе новую квитанцію. Онъ съ наслажденіемъ выпилъ съ нимъ по большой чашкѣ кофе, обильно приправленнаго коньякомъ, и вернулся въ вагонъ даже повеселѣвшій. Жена стояла въ открытыхъ дверяхъ и старалась улыбнуться мужу.

-- Прохладиться съ своимъ другомъ ходилъ?-- спросила она его.

-- Не твое дѣло,-- отвѣчалъ тотъ.-- Да коварныя-то улыбки прошу не строить. Срама ими не прикроешь.

Она вспыхнула и молча отошла отъ дверей.

Былъ четвертый часъ дня. Поѣздъ приближался къ станціи Валядолидъ. Глафира Семеновна полулежала на диванѣ, отвернувшись къ стѣнѣ. Николай Ивановичъ то и дѣло взглядывалъ на нее и съ злорадствомъ шепталъ:

-- Въ Барцелону ѣдешь, милая? Погоди, голубушка... Удружу я тебѣ.

Онъ до послѣдняго момента держалъ отъ жены въ тайнѣ, что въ Барцелону они не свернутъ.

Минутъ черезъ десять капитанъ и падре Хозе стали приготовляться къ пересадкѣ въ Валядолидѣ въ другой поѣздъ и связывали свои вещи. Капитанъ сказалъ супругамъ Ивановымъ, чтобы и они приготовлялись къ пересадкѣ. Николай Ивановичъ улыбнулся угломъ рта и ничего не отвѣтилъ. Глафира Семеновна быстро схватила подушку и плодъ и стала ихъ увязывать въ ремни.

-- Надѣвай пальто-то. Приготовляйся... Валядолидъ сейчасъ. Здѣсь сходить,-- сказала она мужу.

-- Не требуется...-- лаконически отвѣчалъ тотъ.

Вотъ и Валядолидъ. Кондукторъ объявилъ, что поѣздъ простоитъ пятнадцать минутъ. Падре Хозе кликнулъ носильщика для своихъ вещей и сталъ прощаться съ Николаемъ Ивановичемъ. Тотъ обнялъ его и цѣловалъ въ жирныя щеки, говоря:

-- Спасибо, падре Хозе, спасибо! Прощайте... Всю жизнь буду помнить о васъ и разсказывать всѣмъ, какъ о хорошемъ человѣкѣ. Вы истинно добрый, благородный и честный человѣкъ! Дай вамъ Богъ здоровья и долго, долго жить.

Цѣловалъ его и падре Хозе, пожимая ему руки. На глазахъ у старика были слезы, и онъ шепталъ:

-- А жена своя не тронь, не тронь... Безъ скандаль... Надо прочь изъ свой умъ...

Глафира Семеновна недоумѣвала, что они прощаются, и стояла съ открытымъ ртомъ. Но монахъ подошелъ къ ней.

-- Прощайте, мадамъ Ивановъ... Будь здоровъ!-- произнесъ онъ.

-- Какъ? Вѣдь и мы съ вами!...-- воскликнула Глафира Семеновна, вопросительно взглянувъ на мужа.-- Развѣ мы не ѣдемъ въ Барцелону?

-- Нѣтъ, матушка. Довольно, ужъ и такъ набарцелонила. Мы ѣдемъ на французскую границу, а оттуда въ Россію.

-- Но какъ-же это такъ? Вѣдь ты хотѣлъ...

Въ голосѣ Глафиры Семеновны слышались слезы.

Николай Ивановичъ отвернулся отъ нея, ничего не отвѣтивъ. Передъ нимъ стоялъ капитанъ.

-- Ви не ѣдетъ на Барцелона? Это очень жаль. Прощайте...-- сказалъ онъ и протянулъ руку.

-- Пошелъ прочь, выжига!-- закричалъ на него Николай Ивановичъ, весь побагровѣвъ и пряча свои руки за спину.-- Нахалъ!-- прибавилъ онъ.

Капитанъ выскочилъ изъ купэ.

* * *

Черезъ четверть часа поѣздъ отходилъ отъ станціи Валядолидъ, направляясь къ французской границѣ. Въ купэ были только супруги Ивановы. Они помѣщались на противоположныхъ концахъ купэ. У одного окна сидѣлъ Николай Ивановичъ и разсматривалъ только что купленные билеты для продолженія пути. У другого окна, на противоположномъ диванѣ, уткнувшись въ подушку, лежала Глафира Семеновна и плакала.

Конецъ.

--">