Александр Бабин - Распад

контрастируя с огородом соседей, где и яблоня, и груша, и вишня с иргой… Хомутовы как раз выкапывали картошку. Саня, который мог выкопать разве что своего пса — могилка как раз на бывшей картофельной гряде — хлопнул калиткой и прошёл в дом.

Там он выпил стакан кипячёной воды, сел на старый дедушкин диван и принялся ждать. Как оно будет — быстро или придётся пожариться?

Саня поёжился.

Сначала, само собой, будет вспышка. Потом ударная волна, перед которой ничто не устоит. Учитывая расстояние до эпицентра, на Ольховку обрушится всё сразу — и свет, и жар, и взрывная волна. Мгновенная смерть.

Он просидел так полчаса, а взрыва всё не было.

Хотелось курить.

Саня вернулся в кухню, вытащил из специальной банки несколько старых окурков и принялся вытряхивать из них табак на полоску газетной бумаги. Наконец, он закурил, и мысли, парализованные постоянным ожиданием вспышки, понемногу оживились, забегали.

«Почему бомба ещё не взорвалась? Она же работает. По крайней мере, что-то в ней деловито жужжит, причём ровно, без сбоев. И чья это бомба? Наша? Американская? Чья?»

Саня прищурился.

«Странно. Атомные, вроде, взрывают в воздухе на порядочной высоте. Всё-таки не сработала?»

Догадка не принесла ему никакого облегчения.

«Новую пришлют, если надо. А может, бомба вполне рабочая, просто замедленного действия, с таймером. Может, это он и жужжит. Но тогда чего ждут те, кто её сбросил? К нам вроде президент не собирался».

Саня прикинул, какие причины могли бы заставить противника сбросить атомную бомбу именно на Ольховку, но не придумал ни одной. Не бомбить же людей за то, что запомоили половину леса и Телефонку. А может, бомбу хотели сбросить на Волчанск, но промахнулись? До него всего-то шесть километров. Но, опять же, что там уничтожать? И так уже ничего не осталось — никаких бомб не понадобилось.

Вопросов было много, но с ответами не ладилось. И, главное, что теперь делать?

А вот на этот вопрос был вполне очевидный ответ.

«Позвонить в полицию и рассказать про бомбу. И всё, дальше уже не твои проблемы».

Саня представил, что начнётся, когда обо всём узнают власти: район оцепят, всех эвакуируют куда-нибудь за тысячу километров, до кучи возьмут расписку о неразглашении, и это ещё если бомба не взорвётся. А она, сука, жужжит…

На телефоне у Сани было минус 12 копеек, поэтому он вышел из дома и твёрдо направился к забору. Шёл по-прежнему с аршином внутри, словно спина сопротивлялась всей тяжести навалившейся на него ответственности. И жгла его одна мыслишка: «Надо было сразу всем рассказать, а не рассиживаться…»

Соседи всё ещё барахтались на грядках: пожилой Андрей Ильич и оба его сына-переростка с жёнами. Вдоль их гаража выстроилась целая батарея под горло набитых мешков. Картошка в этом году хорошая — её много и почти вся крупная.

— Всем здрассте, — сказал Александр, и сразу обратился к главе семьи. — Андрей Ильич, одолжи телефон на минуту. Надо в полицию позвонить.

Хомутов-старший прислонил лопату к забору и посмотрел на Саню с неприязнью.

— Чего?

— Полицию надо вызвать. Срочно.

— А что за дела?

— Тут, в общем… Это… В лесу ядерная бомба валяется. На меня чуть не упала.

— Да ты что? — Андрей Ильич округлил глаза. — Большая, наверное?

Саня сжал зубы.

— Не маленькая.

Сыновья-Хомутовы засмеялись, а жёны как-то притихли, с опаской глядя на мужика: псих или нет? Что он задумал?

— Ну, если «немаленькая», то менты скоро сами приедут, — сказал Андрей Ильич. — И военные тоже, так что не беспокойся.

— Если не веришь, пошли со мной, покажу.

— Да не хочу я с тобой по лесам шастать. Денежки-то когда будешь возвращать?

— Обязательно верну, а сейчас мне нужен телефон! Это не шутки. Или сам позвони, если боишься, что я с ним убегу.

— Ага, чтобы меня потом таскали за твои бредни? Вали-ка ты обратно в свой барак.

— Из-за тебя все в округе сгорят к чёртовой матери! И здесь, и в городе!

— Ты уже и мощность рассчитал? — улыбнулся Хомутов.

Саня махнул рукой и направился к живущей через дорогу Зое Васильевне Петрошкиной — одинокой пенсионерке и бывшей самогонщице. Постучал в дверь.

Тишина.

Саня постучал сильнее, нервно переминаясь с ноги на ногу. В его сознании настойчиво поднимался ядерный гриб, и с каждой упущенной секундой он расцветал всё ярче.

За дверью послышались шаги. Глухой, заспанный голос:

— Кто?

— Сашка.

— Денег --">