Сара Эдисон Аллен - Сахарная королева

туда?

– Да, но ни в одном из них нет бесплатного автомата со сладостями, – возразила Делла Ли, и Джози поняла, что ее гостья, нахальная, с потекшей тушью и упрямая, будет сидеть в ее шкафу до тех пор, пока сама не решит уйти. – Как, ты не собираешься спорить?

– А что, мне это чем-то поможет?

– Ну, вдруг тебе от этого полегчает.

– Полегчать мне может только от одного. Прошу прощения.

Джози наклонилась и сдвинула в сторону потайную дверцу.

Делла Ли поспешно отступила в угол – на взгляд Джози, куда более демонстративно, чем это было необходимо, как будто боялась, что хозяйке взбредет в голову прикоснуться к ней. Джози взяла с полки красную жестяную коробку моравского печенья и упаковку кексов «Малло», подошла к столу и уселась. Она открыла коробку с печеньем и принялась медленно поглощать его, смакуя каждый кусочек.

Делла Ли какое-то время наблюдала за ней, потом отвернулась и, разлегшись на полу гардеробной, начала разглядывать одежду Джози. Она задрала обтянутую синими джинсами ногу и поворошила ею вешалки. Только в этот момент Джози впервые заметила, что на Делле Ли всего одна туфля.

– Значит, вот как живет Джози Сиррини, – подытожила наконец Делла Ли.

Джози, казалось, была всецело поглощена своим печеньем.

– Если тебе что-то не нравится, можешь уйти.

– Неужели ты весь день этим и занимаешься? Разве у тебя нет друзей? – спросила Делла Ли, качая головой. – Я и не знала, что у тебя такая жизнь. В детстве я завидовала тебе. Думала, у тебя есть все.

Джози не знала, что на это ответить. У нее в голове не укладывалось, что такая красавица, как Делла Ли, может ей завидовать. У нее не было «всего». У нее были только деньги. И она отдала бы их, до последнего гроша, вместе со всем остальным, что у нее было, до последней крупинки сахара, за то, чего ей хотелось больше всего на свете и чего ей никогда не суждено было получить.

Внезапно она склонила голову набок.

Точно по волшебству, она ощутила его приближение, это сосущее чувство под ложечкой. Оно походило на голод, только было острее, пронзительней. Оно было как предвкушение чего-то восхитительного. Предвкушение мороженого. Предвкушение шоколада. Предвкушение мягкой помадки, какой начиняют шоколадные батончики.

Значит, красный кардиган все-таки не перестал приносить удачу.

– Что случилось? – спросила Делла Ли, когда Джози отодвинула стул и подскочила к окну.

Он шел по дорожке, ведущей к дому. Сегодня он появился раньше обычного.

Дом Сиррини располагался в одном из старейших районов города. Когда Марко Сиррини заработал состояние на местном горнолыжном комплексе, он купил в районе, где всегда мечтал жить, дом, немедленно снес его и построил на этом месте новый – просторный, ярко-голубой, в викторианском стиле. Он сказал, что хочет иметь дом, который стоял бы особняком даже среди особняков. Ему хотелось, чтобы каждый, кто бы ни проходил мимо, говорил: «Здесь живет Марко Сиррини». Остальные дома в округе находились чуть в глубине от улицы, и только дом Сиррини, самый роскошный, самый дорогой среди всех, стоял на виду, гордо красуясь, точно говоря: вот он я, дом, который построил сын бедных итальянских иммигрантов.

Адам должен был вот-вот появиться на крыльце.

Джози выскочила из комнаты.

Хелена и Маргарет болтали в гостиной. Джози спустилась по лестнице и заставила себя перейти с бега на шаг.

– Почта пришла! – сообщила она им.

Маргарет с Хеленой не стали отрываться от своего разговора, который звучал примерно следующим образом:

– Наоми О’Тул?

– Да, Олдгрет.

– Что, и она там была?

– Да, Олдгрет.

Джози открыла входную дверь, украшенную затейливыми витражными панелями из цветного стекла, и толкнула сетчатый защитный экран, не сводя глаз со ступеней крыльца, чтобы не пропустить миг, когда покажется он. Внезапно экран застрял, наткнувшись на что-то мягкое, и Джози, к собственному смятению, поняла, что ударила дверью Адама Босуэла – он возился с черным почтовым ящиком, прикрепленным справа от входа.

– Тише-тише! – с улыбкой произнес Адам. – Куда вы так спешите, Джози?

На нем была форма, предназначенная для холодного времени года; брюки прикрывали шрамы на правой ноге – он слегка прихрамывал. Адам был привлекательный, атлетически сложенный мужчина. С его круглого лица весь год не сходил смуглый загар – кожа казалась золотистой, словно какой-то теплый сияющий свет озарял лицо изнутри. Адаму было чуть за тридцать, и у него была --">