Валерий Георгиевич Попов - Плясать до смерти

вылетел катер, понесся по широкой дуге, вздымая бурун.

— Похоже, к нам, — оценил я его траекторию.

— К тому же — милиция, — опасливо добавил друг.

Так и есть. Катер заглох прямо напротив нашего, осел в воду. Два стража порядка внимательно глядели на нас. Мы, как могли, приосанились. Законопослушный и, я бы сказал, пугливый Кузя даже обмакнул ладошку в Неву и пригладил чуб. Этот жест, видимо, убедил их в нашей лояльности. Стражи переглянулись и пришли к какому-то соглашению.

— Водка нужна? — строго спросил первый.

Теперь уже переглянулись мы. Не скрою, с восторгом. Под видом милиционеров нас навестили ангелы!

— Почем? — охрипшим от волнения голосом спросил Кузя.

Ангел назвал такую цену, что мы всплеснули руками!

— Почему же такая дешевая-то?! — вскричали мы.

— Конфискованная! — строго сказал ангел, давая понять: свое дело блюдут. — Лишнего нам не надо!

— Дайте, дайте! — закричали мы, жадно протягивая дрожащие руки.

Плавный дрейф с легкими покачиваниями прервался коротким стуком. Мы открыли глаза. Нос стукался о гранит. Мы как раз подплыли к широкой лестнице, ведущей на набережную. Кончик причального троса сам тыкался в ржавое кольцо. Нас ждал заслуженный отдых.

Заслуженно отдохнув, мы проснулись посвежевшими. Бодро поднялись, качнув катер. В зеркальную гладь Невы ушли мелкие волны.

— Ну что? Легкий завтрак? — предложил я.

Взбежав по гранитной лестнице, мы вошли в шикарный дворец, в котором располагался тогда Дом писателей.

В просторном полутемном баре окнами на Неву в этот утренний час было пусто. Высокий усатый бармен Вадим протирал со скрипом стаканы.

— Сегодня что-то вано! — Вместо «р» и «л» он мило произносил «в».

— Да мы это... приплыли, — не совсем понятно пояснил я, махнув в сторону окна.

— На водке?

— Да. На водке! — мрачно передразнил Вадима Кузя. — Кстати — она есть?

Я знал, что после разгула, даже невинного, его мучает страх — Алла сумела так его воспитать. А тут еще ожидался приезд племянника, которого она везла как орудие мести — прежде всего нашей семье, но и Кузе останется. Кончились его вольготные дни.

Вадим явно обиделся на Кузину грубость, зашевелил усами, как таракан.

— Водки, к сожалению, нету, — холодно произнес он.

— А у нас есть! — Кузя поставил бутылку на стойку.

— У меня дочь родилась! — смягчая грубость друга, сообщил я.

И Вадим смягчился. И даже предложил смягчить водку томатным соком.

— Ну, за счастье вашей дочки! — произнес он, и мы чокнулись высокими бокалами в пустом утреннем зале окнами на сияющую Неву, и некоторое время после этого я не мог говорить: подступили слезы. Тем более Вадим продолжал: — Вы написали замечательную книгу «Жизнь удалась!»

Тогда это знали все, особенно бармены.

— А теперь я желаю вам — с вашей дочерью — написать «Жизнь удалась-2»!

— Дело! — одобрил Кузя, бокалы брякнули, и мы выпили за это до дна.

Я с опаской поглядывал на него. Все его загулы кончались ремонтом: он завербовывался в какую-нибудь артель и красил. В таком подвижничестве он искал, видимо, искупление вины. Алла (будучи королевой антиквариата) шла в народ, чего она крайне не любила, поскольку сама только что выбилась из него, и вытаскивала оттуда Кузю, что было нелегко. Поскольку он долго потом не мог вспомнить — какое заседание? Что — он доктор наук? Не может этого быть! Он — маляр, а вот его лучшие друзья — Коля и Вася. Но в этот раз я всё же его уговорил «сдаться властям», то есть вернуться, поскольку праздник этот фактически мой, и ему не стоит чересчур увлекаться. И даже доставил его домой.

— Ты где был? — строго спросила мама, только я вошел.

— Дочка родилась!

— Да, я знаю. Я уже звонила! — усмехнулась мама слегка свысока (подчеркивать свое превосходство во всём она любила). — Ну что ж, поздравляю!

Легкий упрек мне послышался лишь в обороте «ну что ж»... Ну что ж, наверно, я это заслужил.

— Да-а-а! — мама растроганно поглядела на меня. — Ой, помню, как ты орал!

А вырос спокойный. И сейчас — подремал. Потом мама позвала к завтраку. На столе было вино.

— Что ж, Валерий! — проговорила она. — Начинается новый, самый ответственный период твоей жизни! Теперь ты отвечаешь не только за себя, но и за маленького человека!

— Спасибо, мама! Я уже это учел. И сейчас мы пойдем с тобой покупать коляску и всё остальное, что положено!

Мама с улыбкой, слегка грустной, --">