Игорь Викторович Григорьян - Иллюзия

и без обиняков ответила она, и глаза ее при этом подернулись красным лаком, — но до обеда вы все же могли бы посмотреть других животных. Если, конечно, это именно то, зачем вы здесь. И кстати, в нашем зоопарке ни одно животное не находится в клетке, — на всякий случай добавила акула.

— Может лучше сходить в ресторан? Или в любое другое заведение общественного питания? Поймите меня правильно, я не то чтобы против присутствовать на вашем обеде в качестве одной из закусок, даже сочту это за честь, но, — на этих словах я распахнул куртку и продемонстрировал акуле свое, достаточно щуплое тело, — боюсь, разочарую ваши вкусовые рецепторы, да и в пересчете на живой вес меня не так уж и много.

— Что вы, что вы! Никаких закусок! Только основные блюда! — акула всплеснула плавниками, — И никакого живого веса! На обед будет подан лишь давно мертвый вес, я бы даже сказала — мертвый груз! Вам будет комфортно. Еще благодарить будете! — она смотрела на меня в ожидании решения.

— Ну раз так, позвольте сопровождать вас в пути. Нечасто встретишь столь любезную акулу. Я бы даже сказал — никогда.

— А вы не задумывались, что «никогда», это тоже самое что «всегда», только наоборот? И что «не делать никогда» равно «делать всегда»? «Не» и «ни» — сокращаются, ибо отрицают друг друга, — она смотрела на меня и ждала ответа.

— Вы совершенно правы. Всегда приятно поговорить со знающей акулой.

С этими словами, одной рукой я достал зонтик и открыл его над головой, будто защищаясь от воображаемого дождя или солнца, а другую руку, согнув в локте, предложил своей собеседнице. Зонт был большой, синий в крупный красный горох, с деревянной ручкой натурального цвета в виде головы с туловищем дракона. Тело дракона, уходящее к спицам зонта, вскрытое лаком, бликовало в солнечном свете, создавая иллюзию движения. Его воображаемая чешуя, выполненная искусным мастером, переливалась красным и зеленым цветами и, казалось, он просто остолбенел по какому то волшебству, будто в момент взлета, кто-то, очень знающий и важный, махнув волшебной палочкой, остановил мгновение. А может быть не только мгновение, но и время целиком.

Время состоит из мгновений, как пустыня из песка. И мы не в состоянии даже измерить эти мгновения, не говоря уже о том, чтобы остановить и рассмотреть повнимательней. Будто этот кто-то, этот знающий и важный субъект, специально заморозил временной миг, достав и приблизив к нашим глазам всего лишь одну песчинку с бескрайней пустыни Времени, давая всем нам возможность насладиться моментом взлета.

— Какой интересный зонтик, — акула внимательно посмотрела на ручку зонта, потом на мою, сложенную в ломаную линию руку, и проигнорировав предложение соединить наши верхние конечности, перебирая плавниками, продолжила, — он будет мне к лицу, как вы находите?

— Вам очень пойдет красный горох на синем фоне, — я вежливо согласился и посмотрел в небо, словно ожидая увидеть там нечто необыкновенное.

Первые, крупные капли дождя совпали по времени с окончанием моей фразы. Спустя секунду дождь уже лил в полную силу, отскакивая от упругого светло-серого тела хищницы со звуком, напоминающим стук капель по жестяному карнизу.

Места под зонтом хватило как раз для нас двоих — столь различных биологически, но с одним, общим желанием укрыться от воды. Хотя лично мне было не совсем понятно как вода могла навредить или помешать, пусть не совсем обыкновенной, но все-таки рыбе. Может потому что дождь был пресный, а акулы, насколько мне известно предпочитают морскую воду?

— Не все, — произнесла моя спутница и улыбнулась.

— Что не все? — я переспросил, не понимая, о чем одет речь.

— Не все акулы предпочитают пресную воду, — она продолжала улыбаться, — например, бычьи акулы могут подниматься по рекам вверх от океанов и морей более чем на двести километров, — акула выразительно посмотрела на меня, — более того, они способны жить даже в озерах, если необходимо.

— И в зоопарках, — я попытался вежливо пошутить, сменив тему. Наверняка, задумавшись, и сам того не замечая, я произнес вслух свои последние мысли. Иначе, откуда акуле знать о чем я думал?

Дождь усиливался с каждым мгновением, и даже тогда, когда, казалось, усиливаться уже некуда, он находил в себе резервы. Первым не выдержал зонт. Вода стекала с него сплошным, --">