Лора Стивен - Абсолютно ненормально

– Мисс О’Нилл, вы подумать о том, какую профессию учить, когда пойти в колледж осенью? – говорит Русенквист.

[Больше я не буду писать с акцентом, чтобы не показаться расисткой. Хотя сложно быть расистом по отношению к белокожим скандинавским мужчинам.]

– Эм, нет, сэр. Я подумала, что могла бы немного попутешествовать. Ну, вы знаете, посмотреть мир и тому подобное, – отвечаю я, вдыхая через рот, чтобы запах чистящего средства не сжег волоски в носу.

И, ради справедливости, последующий за этим допрос на тему моего финансового положения был вполне обоснован, учитывая, что мы с бабушкой нуждаемся сейчас в деньгах больше, чем армия США.

– Значит, у вас есть средства, которых хватит на оплату ваших поездок? – спрашивает он, даже не вздрогнув, когда за его спиной с верхней полки падает метелка для пыли.

Как начинающему комику и полной идиотке, мне сложно удержаться и не поставить метелке для пыли оценки, которые обычно ставят на спортивных соревнованиях: восемь целых девять десятых за трудность исполнения и т. д.

Но вернемся к проблеме: мой отрицательный баланс на банковском счету.

– Нет, сэр, мне восемнадцать, и я безработная.

Он одаривает меня сочувственным взглядом, неспешно убирая метелку для пыли в ящик стола. Оттуда вырывается зловоние заплесневевшего яблока, и мистер Русенквист поспешно захлопывает его. Здесь, должно быть, нарушено не меньше дюжины санитарных норм. Мне кажется или я слышу топот маленьких мышиных лапок?

– Я вижу. А вы пытались найти работу?

– Боже мой, какая великолепная идея! – изображая удивление, выпаливаю я. – Как я до этого не додумалась! Вы просто обязаны стать консультантом по профориентации!

Если серьезно, это больная тема. Я уже трижды в этом году оставляла свое резюме в каждом магазине, ресторане и гостинице в городе. Но у них слишком мало рабочих мест, а желающих слишком много, и до меня никогда не дойдет очередь.

Мистер Русенквист вздыхает.

– Я знаю, что говорю очевидные вещи. Но вы… пытались?

Скрипнув зубами от раздражения, я выпаливаю:

– Дасэр, но проблема в том, что даже на самые простые рабочие места сейчас требуются люди с трехлетним опытом работы, степенью по астрофизике и дважды победившие в Суперкубке, иначе на собеседование не зовут. К сожалению, у меня средний IQ и отсутствуют спортивные достижения, поэтому я все еще безработная.

А значит, мы оба понимаем, что мое самоотверженное и благородное желание сесть на самолет и отправиться в Южную Африку спасать слонов так и останется неисполненным.

Просматривая мою ужасающе пустую папку, мистер Русенквист меняет тактику.

– Какие предметы вам больше всего нравятся? – Он старательно делает вид, что его не шокировал мой средний балл.

Какое-то время я раздумываю, крутя в руках нитку, которая торчит из стула подо мной.

– Не математика, потому что я не социопат.

Он заливается заразительным шведским смехом.

– И не научные дисциплины, по той же причине.

Еще одна милая усмешка.

Феминистка во мне тут же чувствует вину, потому что все вокруг поощряют девушек заниматься точными науками, но, честно говоря, я не настолько предана своей вагине, чтобы стать программистом. Не все сражения нужно выигрывать.

Если честно, я точно знаю, кем хочу стать, но слегка побаиваюсь это озвучивать.

Большинство консультантов по профориентации заинтересованы лишь в одном: чтобы ты поступил в колледж. Рейтинг школы зависит от того, сколько выпускников продолжили обучение, и это главная цель таких консультаций. А еще не стоит выбирать то, чему не учат в Лиге Плюща^[4]. Вот только там нет кафедры комедиантов.

Кроме того, шансы осуществить мечту у меня малы. У такой девушки, как я.

Русенквист продолжает свои расспросы:

– А что насчет английского?

Неуверенно покачав головой, я отвечаю:

– Мне нравится английский, особенно писать сочинения. И читать пьесы. – И не давая себе ни секунды на раздумья, добавляю: – Иногда я пишу и разыгрываю разные сценки с друзьями. Знаете, просто ради веселья. Ничего серьезного, не подумайте.

Судя по всему, мои щеки стали ярко-красными.

Но, несмотря на мое жалкое бормотание, мистеру Русенквисту понравился этот ответ. Его светлые усики задергались на лице, словно хорек, застрявший в двигателе машины.