Роман Бордунов - Страна возможностей

уходил на сбор корма для кроликов, которых я даже не ел. Если не успевал к вечеру или ленился, то приходилось тяжко. Отец не любил смотреть, как другие прохлаждаются, — ведь сам-то он работал целыми днями.

* * *

Главная пешеходная улица Челябинска, улица Кирова, жителями почему-то называется Арбатом. Хотя даже до пошлого московского Арбата ей далеко: она в два раза короче и уставлена бессмысленными провинциальными бронзовыми фигурами. Здесь, например, застывший в бронзе нищий собирает мелочь, чуть дальше — городовой, а пройдите немного — и будет сидеть с гитарой Александр Розенбаум, а ближе к концу улицы — Пушкин на лавочке. С этими персонажами все фотографируются, обнимаются и трут им на счастье разные места. Два книжных, несколько магазинов одежды, всегда несколько гитаристов-попрошаек, пара-тройка салонов связи и, конечно, бары — добро пожаловать на челябинский Арбат.

Говоря про бары: тут же недавно открылась пивнуха в рыже-черных тонах, названная лаконично «ЧПЗ» — Челябинское пивное заведение. Юмор, видимо, в том, что главный производитель города — это ЧТЗ, Челябинский тракторный завод. Дешевое пиво, гренки, креветки, футбол, летняя веранда, на которой можно тянуть пивко под лучами заходящего июльского солнца, — все как у людей. Ну а мне нужна работа.

Я спустился в темный подвал и нашел дверь с надписью «Администрация».

— Тук-тук, — сказал я, постучав в открытую дверь.

В маленькой каморке сидела худощавая женщина лет тридцати с выжженными белыми волосами. На столе лежала пачка тонких сигарет и несколько мелких купюр.

— Здравствуйте, вам помочь?

— Здрасте. Ну, вообще да. Вам случайно не нужны официанты?

— Я не знаю даже. А сколько лет тебе?

— Четырнадцать уже.

— Паспорт есть? А родители отпустили?

— Ох, ну да.

— Наверное, нам нужны официанты. А еще нужно разрешение от родителей и справка о разрешении работать. Знаешь, приходи к нам через неделю, а? Я тебе тогда точно скажу, нужны или нет. И оставь свой номер, позвоним, если что.

— Ну ладно, до свидания.

Я записал свой номер на бумажке, попрощался и выбрался из подвала на поверхность, к свету. У входа курила молоденькая официантка в фартуке. День только начинался, лениво жарило солнце. Целый свободный день и даже целая неделя. Можно вообще ничего не делать. Я позвонил друзьям, и до вечера мы шатались по дворам, пили коктейли и пинали мяч. Потом сел на последнюю маршрутку, стоя доехал до дома, поел и всю ночь играл в компьютер. Прекрасный день, который ничем не был омрачен.

* * *

Дни шли. Мы гуляли, болтались без дела, зависали с девчонками, скидывались мелочью на пиво и коктейли в банках, которые потом заедали жвачкой, семечками и самой обычной травой, перед тем как пойти домой. Так завершилась эта неделя.

— Так что там с этим баром, куда тебя обещали официантом взять? — жуя, спросил отец за ужином и даже убавил звук телевизора.

— Мне ничего не обещали. Сказали через неделю зайти.

— И когда эта неделя кончится?

— Сегодня понедельник?

— Красиво живешь. Завтра.

— Ну, значит, завтра. Дайте мне денег на проезд.

На следующий день в баре никого не оказалось, администрация в лице той блондинки куда-то ушла. И в следующие дни там тоже никого не было. Я просто приезжал, стучал в дверь и, пожав плечами, уходил гулять. «Ну что ж, — думал, — в следующий раз». А вечером что-нибудь выдумывал или честно говорил, что весь день прогулял. Денег не было — только 50 рублей, что я брал на проезд. Питались мы с друзьями, стреляя деньги у бездельников побогаче либо доедая за другими в «Макдоналдсе».

Спустя еще неделю говорить о своих неудачах в трудоустройстве стало уже как-то неловко.

— Что с работой? — прозвучало опять за ужином.

— Ничего. Там либо никого нет, либо меня просят еще подождать.

— Ты вообще туда ходишь или просто нас дуришь?

— Да не был он там, конечно.

— Мы даем тебе деньги, чтобы ты доехал, получил работу и вернулся обратно. 50 рублей в день. На что они уходят? Чем ты занимаешься весь день?

— Гуляю.

— У тебя же денег нет. Где ты ешь?

— Ну, в «Макдоналдсе» иногда.

— На что?

— На деньги.

— Это разговор двух идиотов. Где ты берешь деньги?

— Ну, мы стреляем там.

— Что это значит? В смысле стреляешь?

— Ходим по людям и стреляем мелочь.

Отец положил вилку.

— Ты что, побираешься?

— Нет! Так все у нас делают, ни --">