Настя Чацкая - По закону Мёрфи [СИ]

брови. Какого хрена он городит?

— Этот мальчишка Росс, Харви, я об этом.

— Что он опять натворил? — приходится отложить планшет с интереснейшей статьёй по традиции права в Европе и сесть ровно, опираясь локтями о стол. Жалобы на Майки стали чем-то вроде традиционного окончания дня.

— М-м. Он запал на тебя.

Харви смотрит на Луиса со своего места, как на идиота. Луис смотрит в ответ — точно так же.

— Ты что, кретин? — наконец-то спрашивает Харви. Луис так сильно закатывает глаза, что ему, наверное, больно. — Если тебе больше не о чем поговорить — проваливай из моего кабинета, у меня много работы и у тебя, кстати, тоже.

— Харви, включай мозги. Я говорю тебе это не как коллега, а как… сторонний наблюдатель. Взгляни на него, как он ведёт себя с тобой. Это же… очевидно.

— Господи, Луис, — смеётся Спектер, сжимая пальцами переносицу, — убирайся сейчас же, ты переработал. Пойди к Джессике, попроси у неё отпускные. Серьёзно. Уйди. Ты придурок, уйди отсюда. Чушь какая.

Луи серьёзно смотрит ему в глаза.

— Не думай, что я шучу, Харви. То, что ты держишь его около себя и не отпускаешь ни на шаг, как это называется?

Харви качает головой.

— Он мой ассистент.

— И всё?

— На что ты, твою мать, намекаешь?

— Вам, ребята, было бы полезно поработать отдельно друг от друга, — Луис запускает пальцы под воротник и слегка оттягивает галстук, — пока я предлагаю, Харви. Отдай мне Росса на пару недель. У меня есть одно дело…

Харви молча поднимается из-за своего стола. Он впервые за весь разговор чувствует, как грудную клетку жжёт от раздражения. Чёртов Луис всегда хотел захомутать Майки себе под крыло, но хрена с два. Он сразу предупредил Джессику, что подобные попытки будут. Хрена с два. Это самая идиотская причина, которую он мог придумать.

— Только посмей заикнуться об этом бреде Джессике.

Луис тяжело вздыхает. Он качает головой и снова говорит:

— Открой уже глаза, мистер Спектер.

— Проваливай.

Луис хочет сказать что-то ещё, но просто взмахивает рукой. Взмахивает ею, мол, ну и придурки же меня окружают. А потом уходит.

И Харви смотрит ему вслед, чувствуя себя кретином. Господи, что за бред!

Этот разговор не лезет из головы ещё дня три. Харви хмурится больше, чем обычно, это замечают все. Донна осторожно спрашивает у него: всё в порядке? Майки снова что-то натворил? Он рычит: нет.

И понимает, что Майки, блин, действительно стало слишком много.

Он повсюду.

Он впитывает новые знания как губка, учится, как будто был для этого рождён, как Харви — для того, чтобы покорять человеческие сердца. Харви легко списывает весь свой интерес на ублюдское шило в заднице Майка, которое не может не привлекать внимания. В конце концов, они так много времени проводят вместе, что Харви начинает казаться, что от него пахнет Майком. Не туалетной водой или одеколоном, которыми, кстати, Майк не пользуется принципиально. Его энергией, энтузиазмом, вечным движением и хаосом. От него пахнет кофе в пластмассовом стаканчике и канцелярскими бумажками. Пластмассой и каким-то фруктовым шампунем. Харви перестаёт замечать свой Хьюго Босс, которым пшикает себе на кадык каждое утро, и замечает только эти нелепые запахи, которые нравятся ему куда больше, чем целый ряд одеколонов на полке в ванной комнате. И чем целостнее становится эта мысль, тем больше она не нравится Харви. И этот разговор с Луисом вызывает внутреннее бешенство просто на раз-два, стоит только вспомнить его дурацкие предположения. Потому что из-за этого ублюдка Харви действительно начинает что-то замечать.

Всё только усугубляется, когда Харви видит на Майки свой запасной костюм.

Чёртов Луис отправил Майка в какой-то клоповник, а чёртова Донна дала ему в пользование чёртов костюм за восемьсот долларов из кабинета мистера Спектера (ёб их мать), чтобы малышу Майку не пришлось ходить в своём костюме, который после посещения квартиры клиента стал пристанищем сотни клопов.

«Я уволю их всех», — думает Харви, заходя в лифт и глядя, как его ассистент становится у пульта с кнопками и вопросительно оборачивается через плечо. Костюм был пошит эксклюзивно на Харви, поэтому в плечах у Майка он свободноват, но Майка, кажется, это не смущает. Что его, блядь, вообще может смутить?

— Какой этаж? — И Харви тут же возвращается взглядом к его глазам.

— Девятнадцатый, — коротко отвечает он. — Если я обнаружу на этом костюме хотя бы одно --">