Донна Ванлир - Рождественское благословение (сборник)

– Роберт, до школы еще далеко, – возражала Кейт.

– Родится ребенок, вещей станет вдвое больше, и переезжать будет в два раза сложнее, – сказал я. – Надо сейчас.

Мы выставили дом на продажу и приступили к поискам нового. Некоторые мои друзья-адвокаты жили в Адамс-хилл – респектабельном районе со старыми домами. Его назвали в честь Томаса Адамса, одного из первых местных жителей, который якобы приходился родственником президенту Джону Куинси Адамсу, чего, впрочем, никто не проверял.

С самого начала века в этом районе селились люди, обладающие достатком и властью. Улицы Адамс-хилл прячутся в тени красных кленов и гигантских дубов, возраст которых превышает возраст самых старых жителей округи. За газонами и кустами ухаживают садовники. Дома построены из кирпича, камня или дерева, здесь не найдешь ни одной виниловой панели. Внушительные викторианские особняки, окруженные по всему периметру верандами, соседствуют с солидными кирпичными зданиями в колониальном стиле. У каждого дома своя история. Рядом с некоторыми даже стоят таблички, сообщающие год постройки здания и иную информацию, которую должны знать счастливчики, удостоившиеся чести приблизиться к входной двери. Недвижимость здесь не продают, а передают по наследству, и купить дом почти невозможно.

Поэтому когда наш агент увидела объявление о продаже особняка в Адамс-хилл, она немедленно бросилась звонить нам. У меня от волнения вспотели ладони. Даже Кейт не удержалась от восхищенной улыбки, когда нам впервые показывали дом нашей мечты. Фасад был выполнен из серого камня и светлого дерева, весь дом опоясывала прекрасная двухъярусная веранда. Приобретение такого огромного дома означало большой ипотечный кредит, но мне хотелось, чтобы Кейт могла развернуться, создавая идеальный дом для нашей растущей семьи. Как у моей матери, где каждое Рождество горит огонь в камине и сверкает великолепная елка.

В фирме меня ценили, и все же время от времени я жалел, что не открыл собственную компанию, как сделали многие мои сокурсники. Они наняли по два-три помощника и вывесили на дверях таблички с золотыми надписями: «Юридическое бюро Джеральда Гриншо», «Адвокатская контора Кертиса Говарда», «Томас Микельсон и партнеры». Тогда, вместо того чтобы вкалывать восемьдесят часов в неделю на чужого дядю, я работал бы на себя, например на фирму «Роберт Лейтон и К». Однако менять что-либо было уже поздно, и это подтвердил наш новенький кредит на покупку дома. Я променял свободу на уверенность в завтрашнем дне.

На седьмом году службы я, как и планировал, стал партнером «Мейтерс, Уильямс и Херст». Произошло это так: меня пригласили в конференц-зал, где за длинным столом вишневого дерева в кожаных креслах восседали владельцы фирмы. Они объявили о своем решении, похлопали меня по спине, поздравляя с новым статусом, пообещали как-нибудь собраться вместе с женами и разошлись по кабинетам. Долгожданное событие обернулось двумя минутами формальностей. Вернувшись в свой кабинет, я захлопнул дверь и углубился в очередное дело о банкротстве.

Остаток дня я был так занят, что даже забыл позвонить Кейт и сообщить ей новость. А когда приехал домой, свет в окнах уже погас. Должно быть, жена, пребывавшая на седьмом месяце второй беременности, утомилась целый день бегать за двухлетней Ханной и легла, не дождавшись меня. Вторую беременность мы тоже не планировали. Честно говоря, я бы не спешил и со вторым ребенком. У меня не хватало времени и на Ханну, и я боялся, что не смогу стать хорошим отцом для малыша номер два… если только за счет общения с Ханной, которая и так почти не видела меня.

Ну, а Кейт, разумеется, пришла в восторг. Рождение дочери принесло ей столько радости, что я не сомневался: второй ребенок станет для нее таким же источником счастья. Роль матери давалась ей гораздо легче, чем мне роль отца. Например, мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы разобрать лепет Ханны, а Кейт запросто вела с ней долгие разговоры.