Алиса Аркадьевна Ганиева - Оскорбленные чувства

Алиса Ганиева Оскорбленные чувства

Бесспорно, теперь уже нет того священного и трепетного отношения к доносу, какое было раньше.

Александр Зиновьев. «Гомо советикус»

Глазастые такие.

Федор Сологуб. «Мелкий бес»

Художник Владимир Мачинский

Фото автора на переплете Георгий Кривошеев

1

Под моросящим дождем неуклюже бежал мужчина. «Пьяный, – подумал Николай, притормаживая на красный, – вона как его шатает». Улица уже плавала в сумерках, неверно помаргивая фонарями на алюминиевых столбах. В городских лампах, судя по всему, заканчивалась ртуть. Иван Грозный, – вдруг вспомнилось Николаю, – отравился ртутной мазью, которой лечился от сифилиса. Он втирал ее в ноги. Или ему втирали? На речке, на речке, на том бережочке, мыла Марусенька белые ножки, с кем ты, Маруська, всю ночку гуляла, с кем ты, Ма…

В мокрое боковое окно плашмя ударила большая ладонь. Николай опустил стекло: тот самый бегун. Дорогая куртка, золотое кольцо на пальце, отчего-то взбудораженная, но весьма солидная физиономия. Пьяный, но не забулдыга.

– Подвези, приятель! – неожиданным басом взмолился мужчина, нервно потирая мокрое от дождя лицо.

Я что, на таксиста похож? – обиженно хмыкнул Николай.

Надо, брат, очень надо! Я заплачу!

Ясно ж сказано, я тебе не извозчик!

Светофор вспыхнул зеленым, и сзади нетерпеливо загудели. Но странный мужчина навалился на автомобиль всем тюленьим весом, мешая ходу.

Слушай, топай отсюда! – взбрыкнул Николай, однако неизвестный вывернул перед самым его носом кошелек – тугой, пахнущий молодой телячьей кожей, и вдруг начал швырять пятисотки в салон автомобиля. Купюры посыпались Николаю на плечи, на обозначившийся мячиком живот, полетели куда-то под кресло. Сзади, на дороге, продолжали злобно сигналить.

Да ты совсем того, что ли? – бормотнул растерявшийся Николай и, секунду поколебавшись, разблокировал заднюю дверь. Мужчина, тяжело дыша, залез внутрь и плюхнулся на сиденье. Дверь захлопнулась, машина, ухнув, тронулась с места.

Николай поправил зеркало заднего вида, всполошенно закачались прицепленные к зеркалу четки. «В руках четки, в голове тетки…» – некстати мелькнуло в голове у Николая. Отражение пассажира взволнованно всматривалось в залитое моросью автомобильное окно.

Тебе вообще куда? – строго поинтересовался Николай.

А тебе? – встрепенулся мужчина.

Мне на Центральную.

И мне. Только давай в обход, покружим маленько.

Убегаешь, что ли, от кого?

Мужчина смолчал, продолжая шумно и часто дышать. Спиртным от него не воняло, и это было удивительно. Николай задумчиво уставился на мокрую дорогу. Он читал где-то, что каждую минуту семь процентов человечества находится в опьянении. Это сколько же получается? Николай поморщился, прикидывая. Пятьдесят миллионов?.. Если этот сопящий батька действительно вдрабадан, от него должно порядком нести. Возможно, запах заглушал кисет с травами, подвешенный женой у лобового стекла. Эфирные масла. Аромасаше своими руками. Неровная вышивка.

Жена сказала, машина подержанная и поэтому отравлена энергией прежних хозяев. Нужен обряд очищения. Держишь над капотом свечку, подожженную бумажной денежкой, да хоть сторублевкой, главное, чтобы та полностью прогорела, и выкрикиваешь: «За успех уплачено!» Обходишь машину двенадцать раз по часовой стрелке, задуваешь пламя, выкидываешь огарок на пустыре, и дело сделано.

Николай втянул ноздрями лавандовый воздух.

Вы слыхали? – обратился он к пассажиру, переходя внезапно на «вы». – Недавно коллега рассказывал, муравьи, они, это, общаются по запаху, знаете?

Что-что? – зашевелился на заднем сидении мужчина.

Муравьи, говорю. У них феромоны. И вот если один муравей умрет, то на нем еще эти их феромоны остаются, и вся остальная братва с ним неделю балакает, прикиньте. Пока биохимия не выветрится. Думают, что живой. И наоборот, побрызгаешь на живого муравья запахом гнилья, как будто он уже разлагается, и все, конец ему. Несут на кладбище, – Николай засмеялся. – Он, бедняга, сопротивляется, убегает назад, в муравейник, а его снова хвать – и тащат хоронить. Ну вообще, да? Дают!

Пассажир, кажется, сообразивший, о чем речь, согласно закивал. Он продолжал сопеть, и рука его нервно сжимала модную куртку в районе груди.

Я не знал, что у муравьев есть кладбища.

Да у них, наверное, и тачки есть свои, я не --">