Эйлин ОКоннор - О лебединых крыльях, котах и чудесах

Деда Мороза, подвыпивший ровно до такой степени, чтобы судно не заваливалось во время движения. С катка доносится музыка. Джентльмен в нарушение всех законов мореплавания пытается изобразить фуэте и уверенно пришвартовывается в сугроб. Встает, отряхивается и делает такой жест, как будто палец его – перевернутый маятник.

– Это, – объявляет он с интонациями конферансье, – еще не все!

После чего немедленно блюет в мою сторону.

Не то чтобы я во всём искала символизм, но временами жизнь до неприличия напоминает этого джентльмена. Только перестанешь беспокоиться, как выясняется, что это еще не всё.

Зато потом он сел на скамейку и спел, отчаянно икая, первый куплет Moon River – усталый наклюкавшийся Дед Мороз, только что поделившийся, можно сказать, последним, что у него оставалось.

Вот так чуть-чуть изменишь точку зрения и чувствуешь себя не без двух метров облеванным, а без пяти минут одаренным.

Пэчворк-2

Шла в разноцветной футболке, ярко-зеленой с рыжей лисой. Два бомжа, сидевшие на пустой трамвайной остановке, при виде меня оживились.

– И вот она нарядная на праздник к нам пришла! – хрипло выкрикнул один.

Второй посоветовал ему уняться и не приставать к девушкам.

Спустя час возвращалась обратно этой же дорогой. Бомжи сидели на прежнем месте.

– Это судьба! – сказал первый с интонацией графини де Морсер, встретившей Монте-Кристо.

– И не возразишь, – сказал второй.

Я думала, что мне начнут предлагать руку и сердце, но вместо этого у меня стрельнули полтинник. Сначала я грустила над этой несообразностью: встретить судьбу и удовольствоваться полтинником. Но затем поняла, что мне преподали урок высшего смирения и одновременно безупречного расчёта: меньше не хватит, а больше не дадут. Если бы мы все были такими точными в запросах, Деду Морозу, кем бы он там ни был, жилось намного легче.

* * *

Прочитала, что чуковское «прямо в мойку, прямо в мойку с головою окунул» – не про раковину, как я всегда полагала в простоте душевной, а про речку Мойку. Поделилась с родителями.

– Это довольно очевидно, – светски сказала мама. – Иначе бы он ему череп размозжил об фаянс.

Мы с папой вообразили эту картину и надолго замолчали. Матушка моя – кроткая голубка, но иногда она нас удивляет – как в тот раз, когда они с папой заспорили, надо ли пересаживать шиповник. Папа настаивал на пересадке, все шло к тому, что шиповник сменит место жительства. Как вдруг без всякой связи с предыдущим разговором матушка сообщила, что труп человека можно полностью сжечь при помощи всего четырех автомобильных покрышек.

В разговоре наступила пауза. «Аргумент», – согласился папа, и шиповник остался на месте.

* * *

Еле отбрыкалась от приобретения рыбы, плавающей в магазинном аквариуме, и вспомнила жену моего приятеля, купившую живых раков, чтобы сварить их мужу на день рождения. Вернувшийся с работы именинник нашел бедную женщину в слезах над ванной, на дне которой молились раки. Как взрослый ответственный человек он предложил взять грех на себя, но оказалось, что за несколько часов жена успела к ним привязаться. Раки Петенька, Варя и Катюша приветственно махали мужу усами, пока Игнат и Федор Петрович смотрели на него как на говно.

На семейном совете, где голос одной стороны был представлен рыданиями, решено было выпустить раков в ближайший чистый водоем.

Следующие несколько часов супруги колесили по Подмосковью, пытаясь понять, достаточно ли чисты встречающиеся им водоемы. Не издохнут ли раки в корчах, едва намочив мандибулы, не понесет ли прочь их обезображенные тела ядовитая речная волна. Ты в ответе за тех, кого не сварил, и все такое. В итоге выпустили их, кажется, в реку Пехорку. Было воскресенье, на обратном пути они застряли в многочасовой пробке и вернулись домой поздно ночью, измученные, грязные и в комариных волдырях.

Ничего не зная об этой истории, я спросила у приятеля, как прошел праздник.

--">