Максим Пачин - Тихая буря уходящих дней

Часть 1

Когда человек взрослеет? С первым шагом во взрослую жизнь, он не только навсегда забывает о

тех беззаботных деньках детства, но и погружается в серьёзную канитель беспорядочных

разговоров, манипуляций, предательств, ненужных знакомств, глупых решений, еще глупее

поступков и немного одиноких дней с самим с собой. Что ж, такое точно не радует и как обычно

здесь есть обратная сторона медали, но, чтобы перевернуть злосчастную монетку, нужно сильно

постараться.

Я не помню, как потерял детство, все это произошло довольно плавно. Я, как и обычные люди

окончил школу, и как более примитивная форма жизни пошел по ступам легкого выноса мозговых

тканей – поступил в колледж. Многие это заведение называют шарагой, но только не те, кто

проучился там достаточное количество времени, чтобы осознать всю бесполезность своих

потраченных лет. Ну и конечно же, преподаватели, люди, которые говорят нам, как делать

правильно, выстраивая железобетонный авторитет среди студентов, подкрепляя свою

преподавательскую деятельность несколькими бумажками, парочками крылатых фраз и

командирским тоном (не у всех, но у многих).

В общем, я, поступил в медицинский колледж. Это не совсем то, чего хотел. Мечты о

возвышенных профессий, на примере режиссёрского дебюта канули в бездну из-за нехватки

денег и мозгов.

Рассказывать про всю жизнь в колледже – не буду, это не интересно, долго, скучно. Пары,

приставучие преподаватели, человек в разрезе, обсуждение конструкции вагины у доски с

указательной палочкой, вонючие коридоры, я могу это перечислять вечно, но что действительно

было интересно, так это конец моей учебы в этих стенах.

В первый же день я познакомился с парнем, был моим теской – Дима. Средний рост, вес, пухлые

губки (не подумайте про какие-либо другие), любовь к кедам и просторным джинсам. Он

ворвался в мою скучную, обыденную жизнь и разбавил немного сахарком, все то дерьмо, что

было. Теперь я чувствовал себя не одиноко, а очень даже уютно. Подружились мы просто и легко,

он подошел ко мне, спросив в каком кабинете у нас занятие. Тут я понял, что это мой персонаж,

потому что все шли в актовый зал после линейки, а он искал какой-то кабинет. Мы сели рядом и

так сидели до самого конца. Отсюда следует отправная точка нашей с ним недолгой дружбы.

Еще, в мою группу попали две девчонки, которые учились со мной в школе. С одной учился в

младших классах, и она была похожа на Мери Джейн, возлюбленную Питера Паркера, да, какое-

то время я сох по этой девушке, но после перевода в другой класс, Мери Джейн немного

поправилась в габаритах и отыскала другого Питера.

[4]

Вторая. Бог наградил ее кудряшками, а мама мужским именем Женя. До этого момента мы с ней

не общались никак, так как училась она в другом классе и не могли пересекаться.

Мы каким-то вселенским чудом, нашли друг друга и стали вчетвером общаться, учились мы в

одной группе, учились средне, что-то умели, знали, что-то пропускали и клали толстый и большой.

Выживали как могли, списывали, меняли листы с самостоялками, как и обычные студенты.

Преподаватели были отнюдь неплохие, но были и кадры, которые надолго запомнились в памяти.

Латинский и анатомия были «любимыми предметами».

«Любимые предметы»

Преподаватель латинского – медленная старушка, строгих правил, которая всегда провоцировала

на нее извергнуться пламенем бытовых и каверзных выражений за счет нелестной критики в

сторону личной жизни учащихся. Любила обсуждать половые причиндалы, особенно мужские.

За все время пребывания там, у меня сложилось такое впечатление, что все преподаватели

помешаны на этом. Им дай малейший повод, так они с радостью расскажут про все это дело, как

устроено, какие болячки могут быть, как это выглядит, некоторые даже рисовали на доске схемы.

Либо это было от больших знаний и горячей любви к медицине, либо от жесткого недостатка

вселенского траха и