Александр Алексеевич Кронвальд - Чёрная пена (СИ)

Мэр таких друзей не имел, выводы сделал правильные, улицу ровной, вывески яркими, попу слегка прикрытой, а душу относительно спокойной. В общем, в этом городе было всё ровно также, как и в десятках тысяч городов по всей России. Отливающие перепылами металлика иномарки с, ведущими их, упитанными безработными сочетались с худыми и хмурыми работягами с патронного завода. Административно - налогово - чиновничий осьминог покрыл своими липкими щупальцами город и сосал последнюю кровь и копейки с угрюмых, загнанных в угол, земляков, не особо беспокоясь о процентах потерь в рядах биомассы. Обосновывалось же выкачивание питательных веществ и жизненных сил из хлипких тел пролетариев и интеллигенции неоспоримо - правильной политикой их правительства и партии, в которую они, как бараны по щелчку хлыста, рванули было, перегоняя друг друга. Да ещё и извиняясь на финише в том, что не прибежали первыми. Потом попрозрели, существенно поостыли, поозирались и сменили убеждения на прямо противоположные. Честные работяги и, вечно бедная, интеллигенция не особо мудрствовали над законами и подзаконными актами, свирепо ругая на кухнях и в гаражах "правильных" пацанов, выходцев из разных "контор" и МГУ словами, которые вызовут мгновенный обрыв аорты у судового боцмана потому, что великий мастер убедительного слова таких комбинаций просто не знал, а это его натуре смертельно противоестественно. При всём этом необходимо заметить, что работяги просто поливали всех и вся виртуозными оборотами лексики, а бюджетные интеллигенты ещё и обязательно навязывали друг другу свои варианты выхода из, затянувшегося на всю жизнь, кризиса. Впрочем, случись между ними соревнование в изысканности и колоритности "антиединороговской" фразеологии, вторые нисколько не уступили бы первым.

Знал всё это Стас далеко не понаслышке потому, как сам до сегодняшнего дня был этим самым бюджетником. А потому, наглое и вороватое чиновничье сословие любил также, как аскарида пиперазин. Мелькающие по телевизору слащавые рожи с, гарантированно потными ладошками, вызывали у него сжатие зубов до слышимого треска, независимо от того хорошие ли это рожи, по мнению диктора, или прокуратура уже ведёт по ним проверку. Стас знал наверняка - ворон ворону глаз не выклюет. А потому, челюсти сводило даже при появлении на экране важного представителя Следственного комитета или прокуратуры. "Слуги государевы", как глупые попугаи облепили себя блестящими погонами, значками, петлицами и кокардами, неразумно полагая, что, чем больше блеска, тем ярче звезда. Хотя должны бы помнить: чем настоящие русские золотопогонные офицеры более всего дорожили. Бывало, некоторые из них предпочитали вынести себе часть мозга на стену со скоростью триста двадцать метров в секунду, лишь бы отстоять своё достоинство и честь своей державы вопреки настойчивым пожеланиям, убедительным рекомендациям и капризным настроениям элиты. Таким образом ныне и получается, что некая министерская фаворитка, разорившая семьи честных офицеров и "опустившая" армию на миллиарды, не законопачена в вонючую камеру, а обнюхивает и облизывает красные тапочки своего паскудно слившегося патрона и малюет бездарную хрень на дорогих холстах. Ещё пара лет подобного домашнего ареста и его срок зачтут в срок наказания по приговору, если таковой вообще будет. А миллиарды ей оставят на лечение и в утешение творческой души, как справедливую компенсацию от, неуберёгших её от беды, придворных лизоблюдов. И разоблачение на лицо и золото погон мозгами пачкать не надо потому, что указания даны сверху, а приказы, как известно не обсуждаются. И овцы целы, и волки сыты. Да и честь старушку иметь уже не стильно.

Вот так незаметно, с крутящимися в голове, то ускоряющимися в рваном темпе, то замедляющимися в стиле тай - цзы, мыслями Станислав дошлёпал в пригород. Дом на улице Водопроводной, к которому он подходил, был логовом и цитаделью одинокого семидесятидвухлетнего пенсионера Егорыча. В каком - то смысле гуру или духовника Стаса. Хотя, если к восточным практикам Егорыч имел некоторое отношение, то к священникам уж точно приписан быть не мог. Мало того, что в Бога Егорыч не верил, так ещё и имел собственную стройную, как ему казалось, теорию о гениальной бизнес - структуре под названием "церковь" и о её менеджерах, успешно оказывающих посреднические услуги между Господом и его рабами. Парадокс, по мнению Егорыча,

--">