Енё Рейто - Аванпост

в наши дни хорошая профессия.

— Твое место в море! В море! Ты никогда не думал стать моряком?

Голубь погрустнел.

— Уже был.

— Вот и прекрасно! Можешь наняться на «Бригитту», если ты нам подойдешь. Документы есть?

— Нет.

— Тогда подойдешь. Хочешь плавать с нами?

Неожиданно вмешалась Иветта:

— Не соглашайтесь, господин Голубь! «Бригитта» скоро потонет. Старая, разбитая посудина. Я вам честно скажу, пусть господа матросы меня простят, на нее нанимаются одни только головорезы.

— Не слушай Иветту. «Бригитта» отличное судно, — неуверенно возразил рулевой.

Иветта побледнела от негодования.

— Это вы мне говорите? Мне толкуете, каким должно быть судно, когда я двадцать лет вожу дружбу с моряками всего мира? А я говорю, что «Бригитта» пойдет ко дну, у неё весь остов прогнил и посадка на полдюйма ниже ватерлинии.

— Это правда, — признал рулевой, -но в конце концов ведь не ради спокойной старости люди выходят в море. Так идешь с нами, Голубь, или не идешь?

— Неужели это действительно столь опасно? — задумчиво спросил Голубь.

Рулевой вздохнул и пожал плечами.

— Поскольку среди нас присутствует нежная покровительница моряков, скажу правду: первый приз «Бригитта» не возьмет. Будь у тебя семья, я б и уговаривать не стал.

— Спасибо. Поскольку у меня есть семья, я принимаю ваше предложение и поступаю на «Бригитту».

— А у тебя точно нет документов?

— Ни одной бумажки.

— Это ещё надо будет доказать. Наш капитан — человек старомодный, некоторые принципы для него святы. Пошли.

— Не ходите, господин Голубь! — запричитала Иветта, словно оплакивала супруга, и ее совершенно кукольное личико сморщилось в печальную гримасу. — Не ходите, господин Голубь, я всегда с радостью одолжу вам пять — десять франков…

— Спасибо за предоставленный кредит, но я не могу им воспользоваться, Эй! Жанетта! Стакан рому и букет цветов за мой счет для прекрасной дамы… Целую ручки,сударыня.

Они ушли. Но и на улице продолжали слышаться стенания Иветты:

— Не ходите, господин Голубь…

Глава вторая

1

Однако господин Голубь пошел.

Достаточно было издали бросить взгляд на "Бригитту», чтобы понять: Иветта не преувеличивала. На этом суденышке опасно отправляться даже на короткую прогулку. А ему предстояло в течение многих месяцев бороздить морские просторы. Час спустя Голубь обо всем договорился с капитаном. Через четыре дня они отплывают в Гавану и по Панамскому каналу выходят в Тихий океан. Вернутся в лучшем случае через год.

— Скажи, — спросил такелажник, когда они опять сошли на берег, — почему ты сразу же согласился, как только услышал, что плавать на нашем судне опасно? Ты что, смерти ищешь?

— Ни в коем случае! — немного испуганно воскликнул Голубь. — Просто люблю рисковать.

Ого! Надо быть осторожнее, подумал он. В одном из кафе он написал матери и сестре письмо. Его вдовая мать и четырнадцатилетняя сестра Анетта жили в богатом квартале Парижа, в заложенном-перезаложенном фамильном особняке. Их светские знакомые даже и не подозревали, что молодой Аренкур поет в трактирах Марселя и именно из его заработков черпаются средства на скромное содержание всеми уважаемого, изысканного аристократического дома.

Аренкур был воспитанником морской академии. Его и там любили, поскольку некоторые люди словно для того и рождаются на свет, чтобы их любили все. Однако такие мрачные субъекты, как морской инспектор маркиз Лотон Траси, непреклонно противятся любому обаянию. Лотон Траси в полном одиночестве жил на своем винограднике в окрестностях Лиона и по временам на несколько дней появлялся в академии или на учебном судне, чтобы, грозя костлявым пальцем и сурово хмуря на морщинистом высохшем личике мохнатые брови, читать нотации.

Кадеты жили из-за него в постоянном страхе. Преподаватели тоже не питали к нему особой любви. Однако благодаря высоким семейным связям он мог не сомневаться, что последний миг застанет его на каком-нибудь торжественном параде, а не на заслуженном отдыхе. То, что вышло иначе, заслуга Аренкура, которого инспектор после учебных маневров лишил очередного повышения в звании.

В тот день Аренкур весело заявил в спальне:

— Старик Траси не оправдал моего доверия. Я его увольняю в отставку.

— Дурак ты, — рассудил один из кадетов, и не без основания.

— Спорим на серебряную зажигалку, что до следующих экзаменов дедулю отправят на --">