Ярослав Рудиш - Народный проспект

что как только все это окончательно похерится, остальная часть лодки все выровняет, дырка сама по себе заткнется, бабки всегда можно допечатать, так что не ссы. Все еще будет полный вперед.

Тебе пудрят мозги, что ты обязан быть довольным.

Но я ведь знаю, как оно на самом деле.

Я знаю, что такое житуха.

Я знаю, что политика – это такой театрик теней, и это тени держат политиков на мушке, а сами катаются в авто с наклеенными номерами 1111, 6666 и 1010^[1].

Именно эти колдовские номера, не политики, решают повсюду и обо всем.

Именно эти колдовские номера и отличают Сверхчехов.

Я знаю, что война продолжается. Что все мы имеем войну, спрятанную в нас, с самого начала истории, ведь история человека - это всего лишь история войн и сражений, завоеваний и поражений. Это то же самое, что и жизнь с бабами.

Но это уже другая история.

Я только лишь хочу сказать тебе, что знаю, что в нас маршируют будущие солдаты и надуваются гордостью будущие предводители и будущие трупы, потому что мир – это всего лишь иллюзия, потому что сами мы вечно в состоянии войны.

В ожидании войны.

В перерыве между войнами.

В конце концов, мир здесь никогда надолго не останавливался, это я знаю, потому что меня интересуют история, войны и предводители.

Всегда кто-то захочет все здесь перевернуть.

И мы всегда позволяем все перевернуть.

Ну, а может это такой способ – как здесь пережить.

Но, возможно – и нет.

Мир – это всего лишь перерыв между войнами.

То есть, всегда нужно быть готовым.

Нужно быть сильным.

Необходимо тренироваться.

Если кто не подготовится, тому хана.

Ну а я – я воин. Но воин мира!

Мои пальцы не в крови, а только лишь в краске.

Все великие воины желали удержать ми, а то, что не удалось, что все пошло прахом, это не их вина, скорее уже – стечение дурацких случайностей и обстоятельств.

Как оно говорят: хочешь мира, готовься к войне. И это правда.

И как раз во время войны, как по мне, больше всего могут те, которые уступают и извиняются, и молятся, извиняются и снова уступают. Но тут вдруг уже нет куда уступать.

Я не хочу ничего другого, как только вечного покоя для этого мира. По-доброму хочу, но ведь я еще и реалист. Перед нами к вечному миру дорога ой какая долгая. Я об этом знаю, потому что умею наблюдать. Умею считывать сигналы, выслеживать, словно пес, и находить север, и это, похоже, единственная хорошая штука, которой меня научили в юных пионерах. Только это уже другая история.

Я только хочу сказать тебе, что желаю заключить мир со всеми, а прежде всего – с самим собой, потому что это самое важное, что ты должен запомнить. Ты обязан начать с себя, если желаешь что-то изменить к лучшему. Должен согласиться. Ты должен сам с собой подписать знаменитый великий вестфальский мир^[2], который когда-то спас Европу.

На минуточку.

Так что, тренируйся.

Сконцентрируйся.

Вдох.

Выдох.

Спокуха.

Спокуха.

Сам я уже согласный, я уже заключил сам с собой вестфальский мир, потому что я знаю – что такое жизнь.

И не пудри мне мозги!

Не говори так!

Никакой я не нацик.

Это не кровь.

Это краска.

Я римлянин. Европеец. Вот во что я верю. В идеалы. В культуру. В поход на Рим^[3]! Ведь все мы римляне. Но вот я - это, прежде всего, я, я Вандам, я знаю, что такое жизнь, я знаю все сражения в мире.

Все проигранные битвы.

Все выигранные битвы.

Все зависит от точки зрения. Зависит от того, с какой стороны баррикады ты в данный момент стоишь.

Можешь выиграть.

Можешь проиграть.

Но прежде всего, ты должен там быть.

Ч знаю, как обстояли дела в январе 9 года в Тевтобургском лесу^[4].

Я знаю, как все было в мае 1434 года под Липанами^[5].

И в ноябре 1620 года на Белой Горе^[6].

И в декабре 1805 года под Аустерлицем^[7].

И в июле 1866 года под Садовой^[8].

И в течение почти что целого 1916 года под Верденом^[9].

И в июле 1917 года под Зборовом^[10].

И зимой 1942-1943 года под Сталинградом^[11].

И в июне 1944 года в

--">