Хулио Кортасар - Цирцея (др. пер.)

вечером), и та подошла к руке Делии покорно, пожалуй даже с удовольствием. Мать говорила, что девочкой Делия любила играть с пауками. Все удивлялись, даже Марио, который их не боялся. И бабочки садились ей на волосы Марио видел это дважды за один вечер на Сан-Исидро, — но Делия отгоняла их легким взмахом руки. Гектор подарил ей белого кролика, который умер скоро, раньше чем сам Гектор. Но Гектор утопился утром в воскресенье, бросившись в море с пристани в Новом порту. Тогда-то до Марио и стали доходить слухи. Смерть Роло Медичи сама по себе никого не заинтересовала — каждый второй умирает от сердечного приступа. Но когда Гектор покончил с собой, соседи решили, что вряд ли все это случайно, и у Марио снова всплыло в памяти угодливое лицо матушки Седесте, сплетничающей с тетей Бебе, недоверчивая и брезгливая гримаса отца. В довершение всего Роло буквально размозжил себе голову, упав в дверях дома Маньяра, и, хотя он был уже мертв, страшный удар о ступеньку был еще одной мало приятной подробностью. Делия осталась внутри, что было странно, поскольку она всегда прощалась в дверях, но в любом случае она оказалась рядом и закричала первой. Гектор же, наоборот, умер один, в ту ночь все было белым от заморозка, через пять часов после того как ушел от Делии, как уходил от нее каждую субботу.

Я плохо помню Марио, но говорят, что они с Делией были красивой парой. Хотя она все еще носила траур по Гектору (траур по Роло — странная причуда! — она не надевала вовсе), она принимала приглашения Марио прогуляться по Альмагро или сходить в кино. До этого Марио чувствовал себя посторонним, чуждым Делии, ее жизни и даже ее дому. Его посещения были «визиты», и только, а слово это у нас имеет вполне точный, строго определенный смысл. Когда, переходя улицу или поднимаясь по лестнице вокзала Медрано, он брал ее под руку, то иногда смотрел на свою руку, плотно лежащую на черном шелке траурного платья. Этот контраст белого и черного подчеркивал расстояние между ними. Но в воскресные утра Делия, в сером платье и в светлой шляпе, казалась ближе.

Теперь, когда от слухов уже нельзя было так просто отмахнуться, самое скверное для Марио заключалось в том, что в них обнаружилось много подробностей, никак не желавших складываться в осмысленную картину. Немало людей в Буэнос-Айресе умирает от сердечных приступов или от удушья, наступившего в результате несчастного случая на воде. Немало кроликов, содержащихся в городе в неволе, чахнет и умирает. Немало собак, сторонящихся человека или ластящихся к нему. Записка из нескольких строк, оставленная Гектором матери, рыдания, которые, как уверяет девица сверху, она слышала в доме Маньяра в ту ночь, когда умер Роло (но до падения), лицо Делии в первые дни… За всем этим люди умудряются увидеть бог весть что, штрих к штриху — складывается узор, и с ужасом, с отвращением представлялись Марио части этого узора по ночам, когда бессонница властно вторгалась в его комнатушку.

«Прости, но я должен умереть, объяснить невозможно, и все же прости меня, мама». Полоска бумаги, вырванная из полей «Критики» и придавленная камнем рядом с пиджаком, который мог бы заметить первый с утра проходящий по пристани матрос. До этого вечера он был совершенно счастлив и, само собой, последние несколько недель выглядел странным, скорее даже не странным, а рассеянным: глядел в одну точку, будто что-то ему виделось в воздухе. Так, словно старался что-то там прочитать, разгадать какую-то надпись. Все молодые люди из кафе «Рубин» могут это подтвердить. А вот Роло — нет, у него сердце отказало сразу; Роло был парень не компанейский, тихий, при деньгах, владелец четырехместного открытого «шевроле», так что мало кому приходилось с ним сталкиваться в эти последние дни. В прихожих наших домов любой звук отдается очень громко, и девица сверху не уставала повторять, что Роло не то чтобы плакал, а как-то сдавленно взвизгивал, похоже на крик, который стараются заглушить, закрывая рот руками. Потом мгновенно — жуткий звук удара, шаги Делии, зовущей на помощь, уже не нужную. Непроизвольно объединяя, сопоставляя эти отрывки, Марио подыскивал свои объяснения, вынашивал свою версию, чтобы противостоять атаке соседей. Он никогда не расспрашивал Делию, в смутной надежде, что она сама поможет ему. У стариков Маньяра тоже была довольно странная манера говорить о Роло и Гекторе ненавязчиво, так, словно они уехали на время. Таким образом, Делия постоянно находилась --">