Сухбат Афлатуни - Год Барана. Макамы

усраться можно…»

Приснился сон: его привозят к Даде, Дада лежит в холодильной камере, как окорочок Буша. «Как же так? Как же он теперь руководит министерством?» «Ему нет альтернативы, — объясняют ему, — ему просто нет альтернативы». Москвич сдувает челку, касается языком ледяного объекта, три источника и три составные части, язык прилипает ко льду…

Проснувшись, лежал с закрытыми глазами, думал: одиночество — это когда тебе некому рассказать свой сон: Куч так и не проявился; Москвич позвонил одному из общих знакомых. Еле ворочая языком, спросил. «Ты что, не в курсе? Да, позавчера, возле самого его дома…» Москвич откинулся на подушку и завыл. Прибежали, вкатили укол.

Больше разговаривать уже не мог.

Приехала мать в рыжем парике, бесполезно «ставила всех на уши», плюхнула перед ним баночку с каким-то песком, который «успокаивает», подружилась с больничными кошками, гладила их. «Кожа да кости». — Показывала на Москвича ногтем. Несмотря на боль, он чувствовал, что что-то в его жизни еще должно произойти, вот-вот, и ждал этого.

И дождался. В одно светлое утро в палату вошла делегация в белых халатах, накинутых поверх костюмов мышиного цвета. Тот, кто помоложе, держал букет повядших гладиолусов, а кто постарше и потолще зачитал указ о награждении Москвича медалью «Олтын кучкар» за добросовестный труд и вклад в дело патриотического воспитания подрастающего поколения… Медперсонал захлопал, мать прослезилась. Москвича приподняли, всунули в пиджак, прикололи медальку, попросили улыбнуться для истории, потом попросили не улыбаться, поскольку качество улыбки не устроило, а просто подумать о чем-то большом и высоком. Москвич выпучил глаза, в лицо плеснула первая фотовспышка, боль вдруг ослабла, он высунул им почерневший язык и улыбнулся.

Тишина. Ким убрал свои записи, водитель принес еще саксаула и пытался наладить костер, Москвич и Принцесса просто сидели.

— Холодно, — сказала Принцесса.

— Сейчас будет теплее.

Москвич поднялся, прошелся.

Вернулся, сел.

— Может, все-таки споем?

— А что?

— Только не «Подмосковные вечера». — Принцесса посмотрела на Кима.

— И не «Миллион алых роз».

Москвич наклонился к Киму, что-то сказал на ухо.

— Не обижаетесь, Тельман?

— Да нет, — Ким пожал плечами. — Сам люблю, говорил же. Я, правда, сейчас без распевки.

— Подхватим.

Ким приподнялся, пригладил волосы.

— Выступает лауреат республиканских конкурсов детских хоровых коллективов…

Закашлялся.

— Давай, давай, ну не надо… Можешь не объявлять, — похлопал его по спине Москвич.

Ким посмотрел наверх. Набрал воздуха:

Висит на заборе, колышется ветром,

Колышется ветром бумажный листок:

«Пропала собака! Пропала собака!

Пропала собака по кличке Дружок!»

— Пропала собака… — подхватил Москвич. — Пропала собака!

Стал подпевать водитель. Принцесса просто хлопала, потом поднялась, прошлась в медленном танце.

Второй куплет пели вместе:

Щенок белоснежный, лишь рыжие пятна,

Лишь рыжие пятна и кисточкой хвост.

Он очень занятный, он очень занятный,

Совсем еще глупый доверчивый пес!

— Он очень занятный… — пела Принцесса, подсев рядом.

Последний куплет допевали все вместе, сидя рядом, обнявшись.

— Глупая все-таки песня, — поморщился Москвич. — Может, еще что-нибудь споем? Я лет двадцать не пел.

Спели. И «Выхожу один я на дорогу». И «Учкудук». И даже многострадальные «Подмосковные вечера». В конце Москвич, попросив не смеяться, если вдруг забудет слова, спел Strangers in the night. Слов не забыл. Ему хлопали, а Принцесса даже поднесла букетик из каких-то веточек. «Вас бы в наш хор», — вздохнул Ким. В конце концов, уговорили спеть «стренджерсов» на бис. И он спел, даже еще лучше, и ему снова хлопали.

— Интересно, а почему наш водитель ничего о себе не рассказал, — спросил Москвич, когда все отхлопали.

— А что о себе рассказывать? Биография бедная. Не то что у вас. Ехал в том самом автобусе. Который потом вот тут закопали. Не доехал, получается. Потом там временно отпустили, по той же системе, как присутствующего товарища Кима, сказали: иди, повози еще немного туда-сюда. Я говорю, я не умею. Они говорят, кто у нас побывал, теперь все умеет, может даже в космос слетать. Да, вернулся, быстро сдал на права, «Нексию» взял в аренду, на хлеб хватает, спасибо.

— Ясно. А та --">