Ирина Степановская - Манящий запах жареной картошки (сборник)

быть и проблемной, и познавательной. Вечером после ужиная сказала:

— Я написала потрясающую статью.

Конечно, я должна была бы знать, что именно в этот момент начнутся ежевечерние новости. Я просто не думала, что предпочтение будет так явно не в мою пользу.

— Поздравляю, — безразлично ответил мне муж и устремил взор на голубой экран.

Я положила статью в шапку и отнесла в туалет. Там на специальной полочке лежали старые журналы, правила дорожного движения и даже орфографический словарь, чтобы каждый мог выбрать, чем ему поразвлечься в минуты интимного уединения.

Через некоторое время муж вышел из укромного уголка и сказал:

— В туалете на потолке паутина. Чуть не упала мне на голову. Надо там протереть.

Я надела очки и пошла посмотрела. Моя рукопись оставалась нетронутой. Ни странички не было загнуто или изъято. Что можно делать в туалете, запрокинув голову? В груди заерзала ненависть. Если б не сын, я бы сдерживаться не стала.

Я бы многое могла вспомнить. Про не завинчивающийся целый год кран, про сломанный магнитофон и т. д. Но сын на кухне пил чай, и я молча сняла паутину. Ночью муж пытался подкатиться ко мне. Я приложила много усилий, чтобы не дать себя разбудить.

Наконец настал лень моей встречи с Героем. Мурлыкающий баритон в трубке еще не знал, кого ему предстоит лицезреть во второй половине дня.

— Дай мне ключи от машины! — попросила я мужа, договорившись об интервью.

— Женщина за рулем… — многозначительно посмотрел на меня он. — Эй! Ты куда?

До него дошло. Он раскрыл глаза и увидел — я в Платье. В этот день я надела узкое черное, туфли на каблуках и матовые колготки. Если бы он не был так слеп, он давно должен был бы заинтересоваться наличием на мне этого платья.

— Раз подвергаешь женщин дискриминации — не твое дело! — ответила я и пошла к лифту. Я была готова упасть в любовь.

— Феминистка!

Я только хмыкнула и нажала на кнопку.

Мой Герой ожидал меня в кабинете. Никакой горечи по поводу любовных переживаний не было заметно на его лице. Он был спокоен, упитан. Если бы я не встретила его тогда у метро, мне и в голову не пришло бы, что у него был роман. Солидный мужчина, прекрасный семьянин. Но когда он подал мне руку, будто прожектор включился в его глазах.

Он разглядывал меня так, что я думала — вспомнил! Ну не мог же он совершенно не заметить меня, симпатичную, умную. Мы ведь встречались не раз! Однако нет. Он посмотрел на меня и начал читать статью, которую я приготовила и подала в аккуратненькой папке. Я протянула ему экземпляр, пролежавший ночь в моем туалете.

«Недаром его жена на меня зыркала, — думала я, вспоминая «американку». — Видимо, знает о его слабости. Даже если не знает, то чувствует… Но достойна всяческой похвалы — партию свою ведет тонко. Оберегает гнездо. А он скорее всего был искренен. Оба раза. Лев, кормящий свое семейство, не прочь поохотиться за молоденькой газелью. Газель убежала, инстинкт охоты остался».

— А вы умница! — сказал он. — Хорошо пишете. — Он одобрил текст в самых лестных для меня выражениях. Он пролил бальзам на мою душу. — Вы мне кого-то сильно напоминаете… — задумчиво сказал он, не зная, видимо, как лучше ко мне подступиться. — Мы могли бы обсудить наше интервью вечером, где-нибудь в уютном месте… — Он вопросительно посмотрел на меня.

Конечно, он все еще очень мне нравился.

Я к нему шла. Через холод «Внуковских авиалиний», через обиды своей личной жизни. Я хотела почувствовать то тепло, которое он источал для «своих». Я хотела наконец попасть в поле зрения его глаз, до сих пор скрытых от меня стеклами очков с золотыми дужками. Я очень нуждалась в друге. В сильном мужчине, который помог бы мне обрести себя как лучшую в мире женщину, а не как вечную няньку, кухарку, сиделку по уходу и воспитательницу. Мне не нужна была его постель, мне было нужно, чтобы кто-нибудь взял меня в кольцо своих рук и сказал, что поможет. И если ради этого мне нужно было бы упасть в любовь, я была готова.

Он ждал моего ответа. И с моих губ уже готово было сорваться слово. Выдох, легкий шум моего согласия. Но зазвонил телефон. Он взял трубку, и его брови взлетели вверх.

— Это вас, — произнес он с неудовольствием и протянул трубку.

Звонил мой муж. Голос его был напряжен и настойчив.

— Мне сказали в редакции, что ты здесь… — начал он. Я молчала. — Так я хотел тебе сказать, — продолжал муж, — чтобы ты не сдавала статью.

--">