Олег Николаевич Ермаков - Покинутые или Безумцы

Олег Ермаков ПОКИНУТЫЕ, ИЛИ БЕЗУМЦЫ Фотографии автора

Оторваться от земли

Исследователь архаических племен говорит, что желание забраться повыше, на дерево, на гору и вообще оторваться от земли связано с тем, что на земле человека подстерегает больше опасностей. Это сообщение проясняет кое-что.

Природу икарийских снов.

Причину вавилонской башни.

Страсть поэтов к мансардам, а детей к чердакам.

Зависть к птицам.

И еще любовь к музыке.

Вопросы

Есть ли пространство мысли? Для мысли? Необходимо ли пространство для мысли? Но тогда мысль приобретает материальность? Или это особого рода пространство, как акаша для «тонких вибраций» йоги, эфир древних греков — местообитание небожителей?

Возможно ли время без пространства?

Есть ли у мысли время?

Представить пространство мысли — приблизиться к природе идеального.

У мысли нет пространства и времени?

А что же есть?

Если мысль это слово, то ведь у слова есть время. А значит, и пространство?

Или все это — пространство и время — требуется для проявления идеального, т. е. мысли, существующей вне времени и пространства? Но зафиксировать мысль невозможно без вывода ее во время и пространство.

Есть ли идеальное, существующее вне этих категорий — времени и пространства? И, главное, вне человека?

Зачем читать?

Эзра Паунд говорит: «В действительности же читать надо для приобретения силы».

Делает ли прочитанное нас сильнее? Мудрее?

Заратустра Ницше с ненавистью отзывается о читающих из праздного любопытства. Написанное — кровь, претворенная в дух. (Правда, позднее тот же Заратустра скажет, что кровь есть самый худший свидетель истины.)

У меня была «Магия книги», жаль, ее присвоил кто-то из студентов, живших в общаге с дочерью. Книга посвящена полностью Гессе, то есть там его статьи о книгах, чтении. А в обширном предисловии речь идет о книжном комплексе Гессе. То есть магистр любил с детства удирать в мир книг. Как в одном из его же рассказов некий узник совершает побег в картинку на стене.

Но по этой части фору всем даст Борхес, слепой библиотекарь. Его «Вавилонская библиотека» — апофеоз библиомании.

Выготский в «Психологии художественного творчества» пишет, что «в искусстве изживается какая-то такая сторона нашей психики, которая не находит себе исхода в нашей обыденной жизни…»

Книги — двери в лабиринте обыденности, всегда можно выйти и оказаться в мире ином. Но что это дает? Даже самые лучшие книги забываются. Кстати, может, и прав был Борхес, считавший романы — пустой тратой времени. Что толку перечитывать пять сотен страниц и помнить из них две-три? Вот он и писал свои рассказы-романы в две-три страницы.

Впрочем, а все ли ты помнишь из своей жизни? Только самые яркие страницы. Или самые темные. Острова. Но они связаны неведомой субстанцией непроявленной памяти, что делает именно тебя их владельцем. В такие же островки превращаются и прочитанные книги. И ты уже как древний человек, не отличавший события сна и реальной жизни, считаешь себя соучастником безумной экспедиции Рыцаря Печального Образа по сельским дорогам Испании или матросом «Пекода», преследовавшим Белого Кита. Ну, это преувеличение! Кто же в своем уме будет действительно так думать? И правда. И так и непонятно, зачем же читать.

Зачем писать?

Следующий естественный вопрос: а зачем писать? Вот можно попытаться понять это на примере предыдущей записи. Зачем я это написал? --">