Роальд Даль - Прогулки пастора

великих английских мастеров восемнадцатого века, таких, как Инс, Мэйхью, Чиппендейл, Роберт Адам, Мэнверинг, Иниго Джоунз, Хепплуайт, Кент Джонсон, Джордж Смит, Локк, Шератон и прочие, но даже и тут он бывал иногда очень строг. Он, например, никогда не допускал в свой выставочный зал ни одной вещи Чиппендейла китайского или готического периода, и то же относилось к некоторым более тяжеловесным итальянским образцам Роберта Адама.

В последние годы мистер Боггис снискал немалую славу среди товарищей по профессии благодаря своей способности поставлять с поразительной регулярностью необычные и зачастую редчайшие образцы мебели. Он, казалось, имел неиссякаемый источник поступлений, что-то вроде личного склада, куда всего только и требовалось съездить раз в неделю и забрать желаемое. Но когда бы его ни спросили, где он взял ту или иную вещь, он загадочно улыбался, подмигивал и бормотал что-то о маленьком секрете. Идея, которая лежала в основе маленького секрета, была проста и пришла ему в голову однажды лет девять назад, в воскресный день, когда он ехал в машине по сельской местности.

Он выехал утром, чтобы навестить свою престарелую мать, жившую в Севеноуксе. На обратном пути у него порвался ремень вентилятора, отчего мотор перегрелся и вода закипела. Он вылез из машины и направился к ближайшему домику, стоящему ярдах в пятидесяти от дороги, и спросил женщину, которая открыла на стук дверь, не будет ли она так любезна дать ему кувшин воды.

Пока она ходила за кувшином, он случайно бросил взгляд в приоткрытую дверь и там, в каких-то пяти ярдах от себя, увидел нечто такое, от чего пришёл в безумное волнение, так что на макушке у него выступил пот. То было большое дубовое кресло, такого типа кресло он видел только раз в жизни. Каждый локотник, а также планка спинки опирались на ряд из восьми дивно выточенных стоек. Спинка была инкрустирована изящнейшим цветочным орнаментом, а сами локотники заканчивались резными утиными головками. Боже милостивый, подумал он. Да ведь это конец пятнадцатого века!

Он засунул голову поглубже в комнату, и там — Бог ты мой! — по другую сторону камина стояло ещё одно точно такое же кресло!

Нельзя сказать с полной уверенностью, но два таких кресла в Лондоне, наверное, могли стоить не менее тысячи фунтов. Ах, какие красавцы!

Когда женщина вернулась, мистер Боггис представился и без обиняков спросил, не продаст ли она ему кресла.

С какой стати, сказала она. Почему бы это ей вдруг вздумалось продавать их?

Нипочему. Разве только потому, что он мог бы дать за них неплохую цену.

Интересно — сколько же? Нет, продавать она их ни в коем случае не намерена, но просто из любопытства, шутки ради — сколько бы он ей дал за них?

Тридцать пять фунтов.

Сколько?

Тридцать пять фунтов.

Надо же, тридцать пять. Так-так, очень интересно. Она и всегда думала, что они ценные. Они очень старинные. И очень удобные. Ей никак не обойтись без них, ну никак. Нет, они не продаются, но всё равно спасибо.

Не такие уж они старинные, сообщил ей мистер Боггис, и продать их было бы не так легко. Просто у него как раз есть клиент, который любит такие вещи. Может быть, он даже накинет ещё два фунта, — скажем, тридцать семь? Как вы на это смотрите?

Они торговались полчаса, и, разумеется, в конце концов мистер Боггис получил кресла и согласился уплатить ей менее двадцатой доли их настоящей стоимости.

В тот вечер, когда мистер Боггис возвращался в Лондон в своём стареньком пикапе с двумя баснословными креслами, удобно пристроенными сзади, его внезапно осенила, как ему показалось, замечательная идея.

Постойте-ка, размышлял он. Если в одном сельском доме нашлись такие сокровища, почему бы им не быть и в других? И отчего бы не попробовать разыскать их? Отчего бы не прочесать сельскую местность? Можно заняться этим по воскресеньям. Таким образом, это нисколько не помешает его работе. Всё равно по воскресным дням он не знает, куда себя девать.

И вот мистер Боггис купил себе карты, крупномасштабные карты всех графств вокруг Лондона, и тонкими линиями поделил их на квадраты. Каждый квадрат соответствовал участку пять миль на пять, и именно с такой территорией, по оценкам самого мистера Боггиса, он мог справиться за одно воскресенье, если прочёсывать её тщательно. Его не интересовали города и деревни, ему нужны были сравнительно изолированные усадьбы, большие фермерские хозяйства и обветшалые --">