Джоди Линн Пиколт - Роковое совпадение

созревания местных яблок. Его фланелевая рубашка в пыли, которой покрыты мешки с цементом.

– Температура есть? – спрашивает Калеб, моя руки.

– Он в порядке, – отвечаю я, хотя, если честно, еще не измеряла сыну температуру; я вообще сегодня утром его еще не видела.

Я просто надеюсь: если сильно чего-то захочу – это обязательно сбудется. На самом деле вчера вечером Натаниэль уже не был болен и температура у него не поднималась выше 37 °C. Он был сам на себя не похож, но одно это не являлось бы основанием для того, чтобы оставить его дома и не отправлять в детский сад, особенно в тот день, когда я должна присутствовать в суде. Каждая работающая мать оказывается между подобными Сциллой и Харибдой. Я не могу на сто процентов посвящать время дому из-за своей работы и не могу на сто процентов отдаться работе из-за домашних дел – поэтому живу в постоянном страхе таких моментов, как сегодня, когда одно противоречит другому.

– Я бы остался дома, но не могу отменить эту встречу. Фред договорился с клиентами, которые приедут уточнить детали, и мы все должны быть на высоте. – Калеб смотрит на часы и охает. – Если честно, я уже на десять минут опоздал. – Его рабочий день и начинается, и заканчивается рано, как и у большинства подрядчиков. А это означает, что забота о том, чтобы отвезти Натаниэля в сад, лежит на мне, в то время как в обязанности Калеба входит забрать его после занятий. Он обходит меня, берет бумажник и бейсболку. – Ты же не повезешь его в садик больного…

– Нет конечно! – восклицаю я, но мою шею под воротом блузы заливает краска стыда. Две таблетки тайленола выиграют для меня время, я успею закончить с делом об изнасиловании до того, как мисс Лидия позвонит мне и попросит забрать сына домой. Я думаю об этом и в следующую секунду уже ненавижу себя за такие мысли.

– Нина…

Калеб кладет мне руки на плечи. Я влюбилась в него благодаря этим рукам, которые умеют прикасаться ко мне так, как будто я готовый вот-вот лопнуть мыльный пузырь, но в то же время достаточно сильные, чтобы не дать мне этого сделать.

Я кладу ладони на руки мужа.

– С ним все будет хорошо, – настаиваю я, сила позитивной мысли. Я одариваю Калеба профессиональной улыбкой, призванной убеждать в сказанном мною. – С нами все будет в порядке.

Калеб не сразу верит моим словам. Он умный мужчина, но осторожный и методичный. Он сперва закончит один проект с филигранным мастерством, прежде чем возьмется за следующий. Решения он принимает точно так же. Я вот уже семь лет, лежа каждую ночь рядом с ним, надеюсь, что когда-нибудь с него слетит эта шелуха рассудительности, как будто годы, проведенные вместе, могут ее ободрать.

– Я заберу Натаниэля в половине пятого, – произносит Калеб, что на языке родителей означает: «Я люблю тебя» («любил когда-то»).

Я чувствую, как он целует меня в макушку, пока я вожусь с застежкой на юбке.

– Я вернусь к шести. – «Я тоже тебя люблю».

Он направляется к двери, я не могу оторвать от него глаз – от его широких плеч, его полуулыбки, от его повернутых носками внутрь больших рабочих сапог. Калеб замечает мой взгляд.

– Нина, – улыбается он, и эта улыбка решает все. – Ты тоже опаздываешь.

Часы на прикроватной тумбочке показывают 7.41. У меня всего девятнадцать минут на то, чтобы встать, покормить сына, натянуть на него одежду, усадить в автомобильное кресло и отвезти через Биддефорд в сад – в этом случае у меня будет достаточно времени, чтобы к 9.00 оказаться в Альфреде, в суде.

Мой сын крепко спит, простыни на кровати сбиты. Белокурые волосы уже отрасли – нужно было подстричь еще неделю назад. Я присаживаюсь на край кровати. Разве две секунды имеют значение, когда смотришь на чудо?

Пять лет назад я не должна была забеременеть. Никогда. «Спасибо» мяснику-хирургу, удалившему мне кисту на яичнике, когда мне был двадцать один год. Когда в течение нескольких недель меня мучили слабость и тошнота, я отправилась к терапевту, уверенная, что умираю от какого-то смертоносного паразита. Или мое тело отторгает собственные органы. Но анализ крови показал, что нет ничего страшного. Наоборот, все оказалось невероятно правильным настолько, что еще несколько месяцев я хранила результаты приклеенными к внутренней стороне дверцы аптечки в ванной: бремя доказательства.

Спящий Натаниэль кажется совсем маленьким, одну ручку он подоткнул под щечку, второй крепко обнимает мягкую лягушку. Бывает, по ночам я смотрю на сына, удивляясь --">