Курт Воннегут - Возвращайся к своим драгоценным жене и сыну

домой, когда пожелает. Тем дело и кончилось.

* * *

А с дверью ограждения ванны мы решили так: я взял дверь Мурры, а он мою. По правде говоря, я обменял двадцатидолларовую дверь на сорокавосьмидолларовую, не говоря уже о том, что стал обладателем изображения Глории Хилтон.

Когда я приехал домой, моей жены дома не было. Я повесил новую дверь на место старой. Мой сын тихо подошел и стал смотреть. Лицо у него было заплаканное.

— Где мама? — спросил я.

— Ушла, — сказал он.

— Когда вернётся?

— Она сказала, что, может быть, вообще не вернётся.

У меня подкосились ноги, но сыну я вида не подал.

— Это одна из её шуток. Она всегда так говорит.

— Я от неё такого раньше не слышал, — сказал он.

Но по-настоящему я испугался, когда она не пришла к ужину. Я старался держать себя в руках. Приготовив ужин для двоих, я сказал: «Наверное, ее что-то задержало».

— Отец… — сказал мой сын.

— Что?

— Что ты сделал маме вчера вечером? — спросил он очень требовательным агрессивным тоном.

— Занимайся своими делами, — сказал я, — иначе ты рискуешь получить под зад.

Это его тут же остудило.

Слава Богу, моя жена пришла домой в девять часов.

Она была в весёлом расположении духа. Она сказала, что прекрасно провела время одна — одна ходила по магазинам, одна обедала в ресторане, одна пошла в кино.

Она поцеловала меня и пошла наверх.

Я услышал звук льющейся воды и вдруг вспомнил про изображение Глории Хилтон на двери ограждения.

— О Господи! — застонал я и рванулся наверх, чтобы объяснить ей, как эта картинка попала на нашу дверь и заверить, что завтра с утра я первым делом удалю её.

Я вошёл в ванную.

Моя жена принимала душ.

Она была одного роста с Глорией Хилтон, и этот портрет на двери был для неё, как маска.

Я видел тело моей жены с головой Глории Хилтон.

Моя жена не была сердита. Она смеялась. Она находила это забавным.

— Кто я? — спросила она.

--">