Мордехай Рихлер - Всадник с улицы Сент-Урбан

момент не терять времени на их освидетельствование, хорошо?

— Да, мистер Паунд.

— С разрешения вашей милости и уважаемых присяжных, — начал он и, поглядывая поверх бифокальных «франклиновских» очков, принялся невозмутимо излагать версию государственного обвинения, согласно которой выходило, что… вышеупомянутый мистер Херш, человек, как вы можете убедиться, по любым меркам обеспеченный и искушенный вплоть до развратности (в его богатой библиотеке есть даже маркиз де Сад), это настоящий «свингер», как такие адепты промискуитета нынче называются, причем его разностороннюю натуру, ко всему прочему, характеризует еще и нездоровая тяга к оружию. Успешный кинорежиссер, он свой в мире гламура, премьер и пышных презентаций, где ресторанные столы то и дело сменяются игровыми. При этом стены его чердачного кабинета увешаны фотографиями нацистских вождей времен войны — преимущественно тех из них, кто выжил. Имеется там и нарочито издевательский портрет фельдмаршала Монтгомери^[6]. Сам верховой ездой не занимаясь, господин Херш хранит в шкафу седло и хлыст. Но это я забегаю вперед. Об этих его вещицах мы поговорим чуть позже. В данный момент я предложил бы обратить внимание на письмо и страницы сценария, копии которых секретарь суда всем раздал. Вот текст письма:

Мой дорогой штурмбанфюрер!

Я высоко ценю, как ценит и доктор Геббельс, Вашу писательскую честность, поскольку и сам не хочу, чтобы наше славное прошлое представало в искаженном виде. Хотя победители обязаны проявлять великодушие, мы в министерстве все согласны в том, что вероломный Альбион все же не следует слишком обелять. С другой стороны, как Вы прекрасно знаете, мы никогда не были врагами британского народа, но только лишь его преступного правительства. С Вашей стороны чрезвычайно несправедливо полагать, будто мы желали бы смягчить картину прошлого в связи с озабоченностью объемами продажи билетов на освобожденных территориях. Поэтому я прошу Вас, еще раз хорошенько подумав, все же включить в сценарий, над которым Вы работаете, нижеследующие сцены и эпизоды.

Хайль Гитлер!

Джейкоб фон Херш

— В сценах, наметки которых я вам сейчас прочитаю, принимается как данность, что наши острова, приютившие на своих берегах в том числе и господина Херша, в ходе Второй мировой войны оказались завоеваны Германией, то есть нацистами, которые в итоге победили. Всё это сцены из фильма под названием «Храбрые бритты», который в настоящий момент у него в работе. Читаю:

КРУПН. ПЛАНОМ: ГЕНЕРАЛ РОММЕЛЬ подносит к глазам бинокль.

С ТЧК. ЗРЕН. РОММЕЛЯ (через бинокль): Песок, камни, беспорядочно отступающая Восьмая британская армия тянется по барханам.

РОММЕЛЬ, ВНЕШН. РАКУРС: Бедные балбесы! Они сражаются как львы — правда, ведомые ослами.

ПАНОРАМА: Вечереет. Пушечный выстрел; дальний перелет.

Пустыня. Колонна отступающих «храбрых бриттов», извиваясь, тянется до самого горизонта.

ТАМ ЖЕ. ПУСТЫНЯ. ВНЕШНИЙ РАКУРС. ПОЛЕВАЯ ПОЗИЦИЯ БРИТАНСКОГО КОМАНДОВАНИЯ В ГЛУБОКОМ ТЫЛУ.

Британские и американские кино- и фоторепортеры толпятся и, отталкивая друг друга, снимают ГЕНЕРАЛА МОНТГОМЕРИ; гримеры мажут его щеки сажей, в то время как другие позади него с размаху поддают песок сапогами, имитируя взрывы.

ПРОТИВОПОЛОЖИ. РАКУРС: Горькие усмешки измотанных боями храбрых бриттов.

ПАВИЛЬОН: ШТАБ МОНТГОМЕРИ. Камера любуется красивой женщиной. Она ослепительна, хотя и явная садистка. Это МАЙОР МЕРИ ПОППИНС, якобы из женской вспомогательной службы ВМФ.

С ТЧК. ЗРЕН. МАЙОРА ПОППИНС: МОНТИ, с плюшевым мишкой в объятиях, качается в кресле, сосет большой палец.

МАЙОР ПОППИНС: Ты должен остановить их здесь, Монти!

Они не пройдут! Их нельзя пускать дальше!

На что МОНТИ, совершенно сломленный, пожимает плечами.

КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ, ВЗГЛЯДУ ОТКРЫВАЮТСЯ ДВОЕ ГРОМИЛ ИЗ МИ-5. Вытягиваются по стойке «смирно». Оба бородатые и в ермолках.

МАЙОР ПОППИНС: Жду в «детской» в 14–00.

НАПЛЫВ.

ПАВИЛЬОН: БЛИНДАЖ, В КОТОРОМ ВОССОЗДАНА ОБСТАНОВКА ДЕТСКОЙ. МОНТИ на коленях, по пояс голый. Сжимается от страха и вожделения при виде МАЙОРА ПОППИНС, которая входит, одетая в шапочку медсестры, бюстгальтер и пояс с чулками; на ногах высокие ботинки на пуговках.

МОНТИ (подлизываясь): Берни был фу какой — плохой, плохой мальчик!

МАЙОР ПОППИНС с ходу принимается стегать его. Хрясь!

МОНТИ: Да! --">