Фабио Воло - Скажи любви «нет»

чтобы ходить в отрепьях, но одежда, которую ты носишь, часто разоблачает твою тайну и выставляет голым перед всем миром. Одна малозаметная штопка ясно говорит, кто ты есть на самом деле. Бедность превращается в постоянную заботу, которая сверлит твой мозг и не оставляет места никаким другим помыслам, прежде всего мыслям о красоте, потому что красота сама по себе вещь непрактичная, не приносящая пользы. Подобная роскошь тебе не принадлежит.

Часто в глазах других людей ты живешь вполне нормальной жизнью, но, на самом деле, над тобой властвуют совсем иные законы – прежде всего, закон нужды. И ты исподволь учишься лгать. Твоя бедность выливается во вранье. Иногда в крупный, а иногда в мелкий обман. Если тебе отключили домашний телефон за неуплату, ты учишься говорить, что у вас обрыв на линии; ты не идешь ужинать в ресторан, потому что у тебя много дел; уверяешь, что у тебя сломалась машина, а на самом деле ты не оплатил страховку или у тебя нет денег на бензин.

Ты стал большой дока в хитрой науке обмана, тебе известны сотни способов, которые помогают выкрутиться из затруднительного положения: где можно починить, залатать, приклеить, прибить. Такая бедность похожа на сломанные жалюзи – ты их поднимаешь вверх, а потом подсовываешь под тросик кусочек картона. Если картонка вылетает, то жалюзи с лязгом летят вниз, как нож гильотины. Такая бедность – это плитка, выпавшая из облицовки в ванной комнате, дырка под раковиной, через которую проглядывают трубы, кусочек шпатлевки, который никак не хочет держаться на треснувшем в углу серванте. Это рассохшийся ящик – ты его открываешь, и ручка остается у тебя в руке. Это створка шкафа, ее, прежде чем закрыть, надо немного приподнять. Это розетки, которые вываливаются из стены, когда ты вынимаешь вилку, и чтобы поставить розетку на место, тебе ее надо разобрать и покрепче разжать распорные лапки. Это отклеившиеся на стыках обои. Это сырое пятно на кухне, когда воздушные пузыри под слоем краски набухают, как дрожжевое тесто, а расползающиеся по стене разводы настолько соблазнительны, что тебе трудно побороть желание взять лестницу, забраться наверх и соскоблить их. Это расклеившиеся стулья, так что сидеть на них становится опасно.

Это убогая домашняя рухлядь, которая держится на клее и липкой ленте. В доме целый ящик забит инструментами и деталями, с помощью которых пытаются подлатать разваливающийся повсюду домашний быт. В доме все шатается, все непостоянно, все ненадежно и ждет лучших времен. Но все эти перелатанные вещи в действительности остаются потом на всю жизнь. Нет ничего более постоянного, чем временное.

В первый раз, когда я услышал, что мой отец назвал себя «неудачником», я не имел ни малейшего представления о том, что это могло значить. Я был слишком маленький. Он произнес это слово, когда в бар пришли странные люди и стали выносить оттуда какие-то вещи. Тогда же я запомнил еще одно выражение: «опись имущества за долги». С тех пор каждый раз, когда в бар или к нам домой приходили незнакомые люди и выносили из него вещи, я ни о чем больше не спрашивал. Пусть я и не знал значения тех слова, но я все понимал. И учился, еще мальчишкой. Например, не зная причин, я догадывался, что именно из-за этих людей машина моего отца была записана на дедушку, отца моей матери. Взрослые говорили, что машина «записана», но я даже понятия не имел о значении этого слова. Я ничего не знал, но все понимал.

Я рос и видел, как мой отец гробит себя на работе, пытаясь хоть как-то обеспечить семью.

У него был бар, и он каждый день выходил на работу, даже если плохо себя чувствовал. По воскресеньям, когда бар не работал, он проводил в нем большую часть дня: убирался, приводил зал в порядок, что-то налаживал, подгонял.

Я никогда не отдыхал на каникулах вместе с родителями. Летом меня отправляли к бабушке и дедушке по моей матери, которые снимали домик в горах.

По воскресеньям мама одна навещала меня у своих родителей и передавала мне привет от папы. У нас в доме не было ни одной фотографии, на которой мы бы все трое были сняты во время летнего отпуска. Мы не могли позволить себе проводить отпуск всей семьей. На это у нас не было денег.

Деньги… Я видел, как мой отец у всех занимал деньги. У родственников, друзей, соседей. Я видел, как он унижался, и каким унижениям подвергался. Сколько раз в детстве мне случалось приходить с ним в дом к его друзьям, которых я даже не знал, и тихо --">