Олег Геннадиевич Беломестных - Рассказы

снимать лохмотья и бережно, как большую ценность, складывать их в углу прихожей рядом с холщовым мешком.

Старик смотрел на голого Петра, на его очень худое, с многочисленными шрамами тело. В какой-то момент он засомневался в своем предприятии. Но остановиться уже не мог. Он наполнил ванну горячей водой, вылил в нее бутыль душистого геля. Помог Петру устроиться и закрыл дверь.

В шкафу, где оставались многие вещи сына, он нашел брюки и рубашку. Потом пошел на кухню, включил чайник, достал из холодильника совсем немногое, что у него оставалось: булку хлеба и куски жареной рыбы.

Когда Пётр помылся, он дал ему чистую одежду. Бомж невероятно преобразился: лицо его посветлело, прежде тусклые волосы завились в темно-русые кудри. Он стоял босой на полу в слишком большой для него рубашке и длинных брюках. Теперь он выглядел парнем лет тридцати приятной внешности, но с отпечатком тяжелой судьбы.

Старик стал осторожно осматривать рану:

— Как же тебя угораздило, Петя?

— Прибили руку к… бревну.

— Кто? И за что?

— Дом там, — бомж неопределенно махнул рукой, — недостроенный… я хотел переночевать… через забор полез… зашел, а там хозяин… подумал, что я воровать… здоровый гад был… отпинал… голову ногами… потом гвоздем огромным… прибил руку… к полу... сказал, что придет завтра и… сделает из меня корм для собак…

— А дальше что?

— Убежал... всю ночь гвоздь расшатывал… вытащил под утро…

Старик принес вату и перекись водорода, аккуратно обработал рану.

— Нужна мазь и антибиотики, Петя. Я схожу в аптеку, ты подожди.

Выйдя на улицу, старик уже по-другому взглянул на солнечный свет, на его лице появилась озабоченность, в голове выстраивался план излечения гнойной раны конечности. В аптеке долго выбирал лекарства, расспрашивал аптекаря, перечитывал инструкции.

Когда вернулся, увидел, что Пётр разглядывает фотографии на стене.

— А у тебя, Петя, была семья?

— Мама была… и отчим был...

— Где они сейчас?

— Не знаю… в деревне остались… а я ушел… оттуда…

— Почему ушел?

— Били меня там… думали, ворую… а я не брал ничего… только в огородах брал… когда голодный… был…

Старик усадил Петра за стол, стал наблюдать, как жадно тот поедает рыбу, закусывая большими кусками хлеба и вытирая жирные руки о чистые штаны. Потом гость попросил крепкого чая, выпил еще одну кружку, и еще одну.

За окном светило полуденное солнце. Громко щелкали на стене ходики. Старик, сидя напротив, подливал чай, разглядывал изможденные, но приятные черты лица человека, недавно еще совершенно неизвестного ему, но теперь казавшегося давно знакомым. Пётр, насытившись, смело всматривался в глаза старика, покручивая здоровой рукой кружку, на которой синекрылые птицы одна за другой взмывали к яркому желтку солнца.

— Отец, а сам-то?.. Оставил себе хлеб?.. — спросил гость.

— Оставил, Пётр, — ответил старик.

Симеон Дрязговитый

Местные жители знали этого человека давно. Он появлялся на огромном крыльце торгового центра в постоянный час — после полудня, садился на ступеньки у входа и начинал играть на аккордеоне. Торговый центр был самым большим в городе: огромным и величественным, в четыре яруса, увенчанный прозрачным, растворяющимся в небесных облаках куполом. Нескончаемый поток людей, радостных в предвкушении покупок, шествовал в крутящиеся каруселью двери этого рынка. Карусель, медленно вращая тремя лопастями, тут же выдавливала порциями обратный поток людей, но уже загруженных красочными коробками, сумками и пакетами, которые они затем перегружали в свои сверкающие машины и уезжали, чтобы уступить место другим. Горожане к тому времени уже не были бедными — прошли те времена, когда считали копейки на хлеб, — многие из них стали теперь степенными и довольными жизнью, обладали домами, дорогими автомобилями и летали отдыхать в далекие солнечные страны. Все они проходили мимо аккордеониста.

Он был всегда одинаковый — старая летняя шляпа, затертый на рукавах пиджак, скривленные очки. И колясочка с аккордеоном. Звали его Симеон Дрязговитый — имя крайне странное, как будто всплывшее из древних пыльных книг. Прозвище ему дал какой-то остряк из соседей по дому, многие же знали, что по паспорту он Семён Андреевич, а фамилия его действительно Дрязговитый. Говорят, что когда-то он был учителем музыки, но школьные коллеги стали замечать за ним некоторые чудачества и --">