Саша Аранго - Правда и другая ложь

не имея начального капитала, и как у него это получится.

Генри убирал дом и чинил всякие мелочи, но Марта никак не комментировала эту его деятельность. Она вообще ничего не комментировала, чему Генри страшно удивлялся. При этом не создавалось впечатления, что она ничего не замечает или ей все равно. Нет, просто она была довольна тем, что у нее было, и ничего большего от Генри не требовала, считая все это само собой разумеющимся.

Потом Генри заметил, что Марта никогда не перечитывает свои произведения. Она не говорила о них и не выказывала гордости. Закончив один роман, Марта принималась за другой, как дерево, сбросившее листву и снова начавшее зеленеть – без всякой творческой паузы. Видимо, сюжет следующего произведения рождался во время написания предыдущего. Генри долго не мог понять, где она берет деньги на жизнь. Она училась, но на кого, Генри не знал. Должно быть, у Марты были какие-то сбережения, но в банк она ходила редко. Когда им было нечего есть, они не ели. Вечерами Марта уходила из дома, чтобы поплавать в городском бассейне. Однажды Генри украдкой проследил за ней. Да, она действительно ходила в бассейн поплавать.

В подвале Генри нашел чемодан, набитый старыми сгнившими рукописями. Было такое впечатление, что этот чемодан был поспешно, словно детский труп, спрятан среди крысиного дерьма и луж грязной воды. Страницы слиплись, превратившись в заплесневелую массу. В тексте можно было разобрать лишь отдельные слова. Рукопись «Фрэнка Эллиса» тоже сгнила бы в подвале или пошла на растопку, если бы Генри ее не спас. Это была его заслуга. Он сохранил «Фрэнка Эллиса», пусть даже не он его сочинил. Так, во всяком случае, он объяснил своей совести.

– Литература меня не интересует, – заявила однажды Марта, – я всего лишь хочу писать.

Позднее Генри не раз вспоминал эту фразу. Откуда Марта при ее затворническом образе жизни брала такие захватывающие сюжеты, оставалось для него загадкой. Марта никогда не путешествовала, но знала, казалось, весь мир. Генри готовил еду, они разговаривали, молчали и вместе спали. Ночами она писала, а потом спала до вечера, а Генри прочитывал написанное. Он сохранял все, что она создавала, хотя Марту нисколько не интересовала судьба ее произведений. Она никогда об этом не спрашивала. Так и родилась их молчаливая любовь. Они были довольны своей жизнью и находили друг в друге опору. Генри считал, что ему крупно повезло, и требовалось лишь не нарушать сложившуюся гармонию.

Генри послал рукопись «Фрэнка Эллиса» в четыре издательства, адреса которых нашел в литературном справочнике. До этого он был вынужден поклясться Марте всеми святыми, что он никогда, ни при каких условиях не раскроет имя автора. Это должно было навечно остаться тайной, и если что-то из ее произведений будет опубликовано, то только под его именем. Генри нашел это предложение разумным, поклялся и сдержал свое слово.

* * *

Ответа долго не было. Генри даже успел забыть, что вообще посылал рукописи в издательства. Если бы он знал, как редко принимают издательства произведения неизвестных им авторов, то с самого начала не стал бы тратиться на расходы по пересылке. Но невежество подчас оборачивается благословением для профанов.

Генри между тем устроился на работу на фруктовый рынок. Он вставал в два часа ночи и к полудню, смертельно уставший и пропахший овощами и фруктами, возвращался домой, чтобы приготовить еду для Марты.

Она познакомила Генри со своими родителями. Марта долго тянула с этим, и Генри понял почему, когда познакомился с ее отцом. Во время взаимных представлений ее отец, рано вышедший на пенсию пожарный, с плохо скрытым раздражением смотрел на Генри со своего велюрового кресла. Ревматизм изуродовал его суставы и почти целиком сожрал большой палец руки. Мать Марты работала кассиршей в супермаркете. Это была веселая и добрая женщина. О такой матери можно только мечтать.

Они сидели в уставленной диванчиками и пуфиками гостиной, пили кофе с кардамоном и болтали о пустяках. На серванте стояла клетка, в которой доживала свой век какая-то птичка. Гордостью отца Марты была коллекция пожарных касок, стоявшая в застекленном и специально подсвеченном шкафу. Старик рассказал Генри историю каждой каски, в какой стране ее сделали и каково было ее назначение и особенности. При этом он то и дело внимательно смотрел на Генри, ища в его лице признаки нетерпения, скуки и отсутствия интереса. --">