Василина Александровна Орлова - Родина слонов и кенгуров

разбавить? Кто будет утолять жажду сухим "инвайтом"? Эти вопросы родились у меня при чтении первых же глав.

Всякой сжатой до предела мысли должен предшествовать образ, ненавязчиво подводящий мотив. По этим причинам люди не читают технические словари как художественную литературу. Там, где ни одному слову ничего не предшествовало, речь останется непонятой.

Разумеется, читая эту книгу, мы имеем дело прежде всего с аналогией, с метафорой. Давайте в них разберемся.

Драконы - это, без сомнения, мы с вами, дорогой читатель, живые современные люди. Половинка дракона - сидящий в каждом из нас страх, неуверенность в собственной состоятельности. Именно поэтому половина дракона нерешительна, она всегда робка, всегда появляется на сцене в последнюю минуту. В отличие от ее громкоголосых собратьев, пытающихся своим напором сделать менее заметной свою изначальную ущербность.

Дон Мормышка - персонаж амбивалентный. Конечно, отчасти он отождествим с громадным бюрократическим аппаратом государственной власти. И играет роль общественного обвинителя для драконов. Воплощенная совесть, раздувшаяся, подобно флюсу, он жалуется, угрожает, всем распоряжается по своему усмотрению и призывает всех к ответственности.

Саламандра - персонаж другого рода. Это воплощенный мирской дух, так сказать, олицетворенная, даже омордализорованная суета сует - она скоропалительна, неосмотрительна, самовлюблена.

В каждом из нас есть и эти стороны натуры, не дающие нам спокойной жизни и лишающие оную жизнь последней прелести.

В этой картине, опупее, драме, - как в зеркале, отражаются наши скрытые чаяния, надежды на будущее и их неизменный крах. Главное же человеческое, т.е. его изначальный детский аспект, обиженный в лучших стремлениях, символизируется, конечно, драконом Корявой.

Не обойдет читатель вниманием и фрейдистские замашки драконов.

Драма эта да будет еще долго популярна в среде пытливых умов, несмотря на все ее скудоумие!

В заключение своего введения в книгу я скажу следующее. В литературе случается, когда самые завиральные идеи претворяются в слова с гораздо большей убедительностью, чем правдивые. Самый что ни на есть "враш" оказывается не менее чем истиной перед глазами читателя. А самый доподлинный и достоверный взгляд на вещи - напротив, чаще всего насквозь скучен, выморочен и лжив.

Это еще одна причина, не дающая нам доверять литературе в целом и литераторам в отдельности. Однако даже в этом полном бредовых идей сборнике есть отдельные отрывки истинной правды, если, конечно, мы ее хотим. Я не буду напрямую на нее указывать, на эту правду. Должны же и вы, читатель, самостоятельно хоть в чем-нибудь разобраться. А в целом, очень верится, что со временем авторы поймут свое истинное предназначение. Вряд ли оно соответствует тому, над чем они корпели. Осмыслив мое предисловие, три милейшие девицы, несомненно, займутся чем-нибудь гораздо более востребованным, чем сочинительство.

Переводчик Чернил

ПРОЛОГ

- ПРИВЕТ! - Без предварительного предупреждения, как всегда, проорала в глубину коридора наша младшая растрепа Ляля Гай.

- Заходи, если делать нечего, - дружелюбно пригласила я.

- Я не одна пришла. - Помедлила она, приостановив свои скачки на одной ножке.

Ика, которая уже сидела у меня на кухне за чаем, громко сказала в потолок:

- В прошлый раз ты притащила с собой Саламандру. Спасибо хоть, что на этот раз предупреждаешь! Вылавливать у себя из-за шиворота то, не знаю что ощущение не из приятных!

- Да ладно. Если б ты видела, какое у тебя было выражение лица! - Ляля расплылась в блаженной улыбке. - Ты бы так не возмущалась.

- Ну да. Я бы еще не так возмущалась! - Меланхолически подтвердила Ика. - Иногда, понятно дело, приятнее быть наблюдателем...

- Выкладывай, кто у тебя на этот раз. - Сказала я.

- На этот раз Ика ползунки обмочит от счастья! - Провозгласила эта нахалка.

Ика моментально взъелась:

- Мне пятнадцать лет! Из них я по меньшей мере десять из них не ношу никаких ползунков. В отличие от некоторых.

- Остынь, - велела Ляля. - Со мной Тимоха!

- Тимо-о-оха! - Взвизгнула Ика и метнулась к двери.

Я встала и направилась за ней. Я тоже была рада.

Он стоял столбиком в прихожей - Рыжий Тимоха, по происхождению суслик, ныне при галстуке в косую полоску и с букетом полевых васильков.

Он церемонно шаркнул задней лапой и протянул мне цветы, как хозяйке дома.

- --">