А Ш - Концлагерь «Ромашка»

Георгины ходили легенды. Первую лекцию, которую она нам рассказала в пятом классе, когда начались уроки патриотизма, я помню так же ясно, как если б это случилось вчера: «Бойскауты, вы рождены не для удовольствий! Русские – несвободный народ. Хорошо это или плохо, но это данность, с которой нужно мириться. Мы гордимся тем, что мы, несвободные, смогли добиться того, чего не сумели добиться свободные народы – мы первыми запустили человека в космос, мы делаем лучшее в мире вооружение, мы дали лучшую в мире литературу и мы сумели объединить нашу развалившуюся империю – тогда как Британская, Французская и Германская империи стали частью истории. Мы добились этого благодаря выдающимся качествам русского народа – покорности, уму, терпению и таланту. Вы часто переживаете, что живёте бедно и без родителей, много учитесь и работаете. Возможно, вы даже чувствуете себя людьми второго сорта. Это не так. Вы – и есть элита этой страны. Помните, что Спарта процветала, пока жила в спартанских условиях, и она погибла, как только погрязла в роскоши. Вы – спартанцы этой страны, у вас есть сила воли, терпение и умение справляться с жизненными трудностями. Лучшие из вас когда – нибудь возглавят эту страну, и тогда вы поймёте и почувствуете, насколько вы выше и сильнее изнеженных иностранцев и собственных сограждан, выросших в тепличных условиях, избалованных с детства заботой и вниманием».

В своём строгом костюме, напоминающем военный мундир, Георгина Матвеевна всегда была очень внушительна. Не помню, чтобы она при мне надевала платье или другой наряд, хотя бы отдалённо намекающий на женственность. Те немногие случаи, когда она всё же одевалась неофициально – это были дни уборки картошки или прополки свёклы – тогда Георгина Матвеевна нацепляла обычные рабочие брюки и рубаху с длинными рукавами.

В сущности, именно Георгина управляла бойскаутским лагерем, номинально являясь заместителем по воспитательной работе директора Олега Родионовича, слабого сибарита, прожектирующего красивых старшеклассниц, личности совершенно ничтожной.

Нужно сказать и о девушках. Парни и девочки в «Ромашке», как и по всей стране, учились раздельно. Парней у нас было раз в шесть больше – психологи Департамента бойскаутских лагерей доказали, что девочкам тяжелее переносить лагерные условия, и большинство их воспитывалось в пансионатах и специальных церковных школах. Подозреваю, их бы и вовсе не было в лагерях, если б не то соображение, что парням надо хоть как-то привыкать к виду и поведению женщин. Разумеется, содержание в лагерях парней и девушек в пропорции 6 к 1 на пике пубертата нередко приводило к напряжённой обстановке в казармах и на уроках – не проходило недели без нового случая насилия – на что Департамент, по большей части, закрывал глаза, потому что за всеми не уследишь и всех в карцер не пересажаешь. К тому же, самые сильные и активные парни – от природы естественные лидеры, и они следили за порядком в своих классах получше любых надзирателей.

У старших бойскаутов в бойскаутских лагерях случались и трагические любовные романы – поскольку всякая контрацепция в лагере запрещена, а аборты караются вплоть до пожизненного заключения, забеременевшей девочке 14–17 лет приходилось покидать лагерь и уезжать (обычно в другой регион, от соблазна подальше) в богадельню для мамочек (вообще-то официально эти заведения назывались «ясли полного цикла», но в разговорах их называли ещё и пожёстче – например, «тюрьмой для дырок»), где девушка до 2 лет нянчила ребёнка, а затем его забирали в бойскаутский лагерь, потому что одиноким матерям воспитывать детей запрещалось, разрешалось только семейным. Саму же девушку могли задержать в богадельне и до двадцати, и до двадцати пяти лет – чтобы она нянчила уже чужих детей. Некоторые так и оставались при этих заведениях на всю жизнь.

Кроме того, ребята в лагерях скучали без родителей. Все как-то с этим справлялись, хотя бывало непросто. Легендами лагеря становились рассказы о счастливцах, которым удалось выбиться в люди, в элиту, и получить всеми правдами и неправдами доступ к медицинской тайне, узнать имена своих настоящих родителей, приехать к ним, какие бы они ни были, или иногда (это очень грустные истории) взглянуть на их могилы, посмотреть на дома, где они жили, достать на память фотографии. У каждого из ребят была такая любимая история – со счастливым концом, не очень или совсем печальная. Многие --">