Итало Кальвино - Кот и полицейский. Избранное

нечеловеческими условиями капиталистической действительности, встает в ироничных и злых рассказах этого цикла.

Но есть у Кальвино герой, который сумел и в зрелые годы в тех же нечеловеческих условиях сохранить ясный взгляд ребенка, сохранить мечту. Это Марковальдо, рабочий без квалификации, герой следующей группы рассказов. Из безысходной нищеты Марковальдо пытается вырваться к иным, человеческим условиям, которые его наивный разум представляет себе как «естественное существование» на лоне природы. Марковальдо хочет охотиться («Городской голубь»), собирать грибы («Грибы в городе») и спать на чистом воздухе («Скамейка») ; короче, Марковальдо хочет идиллии, в простоте душевной идеализируя сельскую жизнь. Марковальдо оказывается наивнее своего двенадцатилетнего сынишки, очутившегося в деревне и там тоже увидевшего лишь изнурительный труд («Путешествие с коровами»). Идиллия немыслима ни в деревне, ни в капиталистическом городе, она рушится при столкновении с «трудной жизнью». Не случайно иронический заголовок «Трудные идиллии», непосредственно относящийся к циклу о Марковальдо, Кальвино предпослал всему первому разделу своей книги: он явно сам считает «тему Марковальдо» главной темой рассказов.

В своей недавней статье «Вызов лабиринту» Кальвино писал: «Что касается самого великого и всеохватывающего предвидения будущего – предвидения Маркса, то мы видим, что его негативное пророчество (о развитии капитализма) подтвердилось… в сути своей: никто не избежит зубчатых колес индустрии ни на единый миг в своей общественной или частной жизни». Именно этот тезис и подтверждает писатель всей образностью рассказов о Марковальдо. Неумолимая логика бытия капиталистического города подсовывает Марковальдо ос вместо пчел, сад туберкулезного санатория вместо загородного парка, рекламные щиты вместо деревьев зимнего леса, гонит его из одной нелепой ситуации в другую, уподобляет другому «естественному существу», затравленному и погубленному непонятным и чуждым для него миром, – подопытному кролику, унесенному Марковальдо из клиники. А если один-единственный раз интересы Марковальдо совпали с чьими-то интересами в борьбе конкурирующих компаний, то и это обернулось для него в худшую сторону, и светящаяся реклама новой фирмы навсегда заслонила от его глаз звездное небо («Луна и Ньяк»).

В рассказах о Марковальдо «сказочность» и реализм Кальвино достигают полного и органического синтеза. «Сказочна» не только вся интонация рассказов, «сказочен», фольклорен и сам их герой, все делающий невпопад. И вместе с тем он глубоко человечен и трогателен – так же как его родной брат с экрана неудачливый Чарли, наделенный тем же «волшебным глазом» и так же захваченный «зубчатыми колесами» капитализма (читатель помнит эти кадры в «Новых временах» Чаплина).

Зато когда Кальвино пишет о хозяевах «трудной жизни», ее виновниках, злым и едким сатириком предстает он перед нами. В раннем рассказе «Курица в цехе» за издевательски нарисованными образами шпика и доносчика Джованнино Вонючки и заводских охранников встают образы нанявших их фабрикантов, перепуганных нарастающим протестом рабочих, боящихся малейшего проявления их солидарности и в погоне за прибылью загнавших мастера-виртуоза Пьетро в безвыходную «тюрьму нервного напряжения, автоматизма и усталости».

«Власть чистогана», о которой писали основоположники научного коммунизма в «Коммунистическом манифесте», давно стала предметом изображения в литературе. Страшная власть золота запечатлелась в грандиозных и трагических образах Гобсека и Скупого рыцаря; однако в наши дни в капиталистическом обороте золото вытеснено банкнотами, чеками – бумажками с написанными на них цифрами, цифрами, цифрами… С ними и столкнулся маленький Паолино – герой рассказа «Ночь, полная цифр». Цифры заполнили все: они искажают человеческие отношения, отталкивая друг от друга юношу и девушку, цифрам скоро вообще не нужны будут люди, которых заменят счетные машины. Писатель находит удивительно острые, точные образы, чтобы показать обесчеловечивающую силу цифр – денег. Мальчик встречается и со Скупым рыцарем цифр – старым бухгалтером, вместе с ним спускается в заветный подвал. И оказывается, весь мир цифр держится на ошибке, символической ошибке, ибо в ней писатель обобщил свою мысль о противоестественности этого страшного мира.

Особенного сатирического --">