Харуки Мураками - Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий

от лучших друзей так далеко, боль его стала еще острее. Отчужденность и одиночество сплелись в телефонный кабель сотни километров длиной. И по этому кабелю, намотанному на огромную лебедку, днем и ночью к нему поступали неразборчивые сообщения. Звучали они то громче, то тише, иногда завывали, как буря в лесу, а иногда пропадали совсем.

Все пятеро попали в один класс старшей школы в пригороде Нагои. Три парня, две девчонки. Первым же летом^[2] перезнакомились на волонтерской работе, и даже когда на следующий год их развели по разным классам, остались так же дружны. Волонтерство считалось их летней практикой, но работа закончилась, а они и дальше собирались вместе то и дело и помогали людям, не требуя вознаграждения.

По выходным они выезжали куда-нибудь на природу, играли в теннис, ездили купаться на полуостров Тита, а то заваливались к кому-нибудь домой и вместе готовились к экзаменам. Но чаще просто встречались где придется и болтали о жизни. Никаких тем заранее никто не выбирал, но разговор не иссякал никогда.

Сдружились они случайно. Дел для волонтеров хватало, в том числе – занятий после уроков с малышами в продленке. В школе при католической церкви их класс состоял из тридцати пяти человек, но такое занятие выбрали только они впятером. За три первых дня в летнем лагере они здорово подружились с детьми.

Там же, в лагере, когда позволяло время, все пятеро очень тесно общались – рассказывали о себе, учились слушать и понимать друг друга. Делились мечтами и тревогами. И уже к концу лета каждый понимал: «Сейчас я – в правильном месте и в правильной компании». Очень гармоничное чувство, когда тебе нужны остальные четверо, а остальным четверым нужен ты. Нечто вроде редкого и крайне удачного сплава химических элементов. Сколько потом ни бейся, пытаясь воссоздать, больше такого результата не получишь.

И даже когда лето закончилось, пару раз в месяц, ближе к концу недели, они так и ходили в школу к своим первоклашкам – готовили с ними уроки, занимались спортом, играли, читали вслух. А еще стригли школьные газоны, красили стены, обустраивали игровую площадку. Так и прожили следующие два года.

Возможно, в самой этой раскладке – трое ребят и две девчонки – изначально крылось какое-то напряжение. Скажем, начни любые двое парней приударять за девчонками, третий всегда окажется лишним. Сама мысль о такой возможности то и дело зависала мрачной грозовой тучей у каждого в голове. Но на самом деле ничего подобного не случилось, да и случиться вряд ли могло.

Все пятеро жили в пригородах, в семьях зажиточно-среднего класса^[3]. Их отцы – из поколения беби-бума – служили экспертами в солидных компаниях и на образование своих чад не скупились. Все пять семей благополучны были хотя бы внешне, никто не в разводе, матери – домохозяйки. В старшие классы без экзаменов не перейти, так что успеваемость у каждого из пятерки была неплохая. В общем, все выросли примерно в одной среде и похожи друг на друга оказались больше, чем отличались.

А кроме того, всех, кроме Цкуру Тадзаки, объединяло еще одно случайное сходство. У каждого из его друзей фамилия происходила от какого-нибудь цвета. Парней звали Акама́цу и Оу́ми, девчонок – Сиранэ́ и Куро́но. И только фамилия Тадзаки никакого отношения к цвету не имела^[4]. Из-за этого он всегда ощущал себя не таким, как все. Разумеется, характер человека не зависит от того, есть ли в его имени какой-нибудь цвет. Это понятно. Но Цкуру собственная «бесцветность» огорчала и даже злила. Остальные же четверо, не сговариваясь, стали называть друг друга просто по цветам – Красный и Синий, Белая и Черная. И только его по-прежнему звали Тадзаки. Эх, то и дело сокрушался он про себя, почему я тоже не родился с «цветной» фамилией? Как было бы здорово…

Красный был талантом в учебе. И хотя никто не видел, чтобы он когда-либо усердно занимался, по всем предметам он учился лучше всех в классе. Однако носа не задирал; напротив, всегда делал шаг назад и следил, чтобы не опережать остальных. Словно стеснялся того, что умный. Зато, как свойственно низкоросликам (даже взрослым Красный так и остался маленьким), если уж вбивал себе что-нибудь в голову, даже самый пустяк, от идеи своей не отступался почти никогда. Часто злился на учителей, если те объясняли чересчур нелогично или запутанно. --">