Ширли Джексон - По-маминому

здесь: переступая порог, он словно возвращался в свой первый после переезда день; он тогда был на грани отчаяния: одолеть ли ему этот беспорядок?

А у Марсии и сейчас ни порядка, ни уюта. Пианино — недавний подарок приятеля — стоит поперек большой комнаты, наполовину выступая в переднюю, полностью оно никуда не входит: гостиная заставлена, передняя мала. Кровать неубрана, на полу — ворох грязного постельного белья. Окно весь день было открыто настежь, и ветер разметал по комнате бумаги. Дэвид закрыл окно, призадумался: не собрать ли бумаги? — но махнул рукой и поспешно отошел. Он положил записку на клавиши пианино и захлопнул за собой дверь.

Дома он с удовольствием принялся готовить стол. Накануне он потушил мясо в горшочке, немного съел за обедом, а остальное поставил в холодильник. Теперь он достал мясо, тонко нарезал и разложил на тарелке, украсив веточками петрушки. Тарелки у него оранжевые, цветом почти такие же, как плед на диване: одно удовольствие раскладывать на них листья латука и тонкие кружочки огурца. Дэвид поставил на огонь кофейник и сковороду с мелко нарезанной картошкой. Пока закипала вода и румянилась картошка, он открыл окно, чтобы ушли кухонные запахи, и стал любовно накрывать на стол.

Прежде скатерть — разумеется, салатная. Две свежие зеленые салфетки. Оранжевые тарелки и возле каждой — одинаковые чашка с блюдцем. В центре стола — тарелка с булочками и причудливые, похожие на двух зеленых лягушат, солонка и перечница. Два бокала — недорогие, с тонким зеленым ободком. И наконец, столовое серебро… Дэвид бережно выложил его на стол. Ему так хотелось иметь столовое серебро, но осилить полный набор сразу он никак не мог, пришлось покупать по частям, присматриваться, тщательно подбирать. Начал он скромно, с прибора на двоих, время от времени подкупал новые предметы, и вот у него уже неполный прибор на шесть персон — недостает нескольких закусочных вилок и столовых ложек. Рисунок он выбрал строгий, но нарядный: и будничный завтрак оживит, и званый обед украсит. И теперь по утрам он смаковал каждое движение: начиная завтрак, сверкающей серебряной ложечкой он выбирал мякоть грейпфрута, маленьким ножом для масла намазывал тосты, ножом помассивнее разбивал скорлупу яйца, серебряным совочком насыпал в кофе сахар, а другой серебряной ложечкой размешивал его. Серебро — чтобы не потускнело — хранилось в специальном футляре на отдельной высокой полке. Дэвид осторожно снял с полки футляр и вынул два прибора. Серебряной россыпью легли на стол ножи, столовые, закусочные и десертные вилки, ложки и специальные приборы: совочек для сахара, ложки для салата и горячего, вилка для мяса, лопатка для пирога. Пожалуй, и хватит для ужина на двоих. Дэвид вернул футляр на полку, отступил на шаг от стола — все ли на месте? — и залюбовался: стол сиял чистотой и сверкал серебром.

Дэвид прошел в гостиную: пока нет Марсии, можно почитать письмо от мамы.

Но вот и картошка готова… Дверь с шумом распахнулась, и в квартирку ворвались свежий воздух и беспорядок — это явилась Марсия. Высокая, броская, громкоголосая, на плечах — забрызганный плащ, она закричала с порога:

— Дэвид, я не забыла, опоздала как всегда. Что там у нас на ужин? Ты ведь не дуешься, правда?

Дэвид поднялся ей навстречу, помог снять плащ.

— Я тебе записку оставил.

— Записку? А я домой не заходила. Чем это так вкусно пахнет?

— Жареной картошкой, — сказал Дэвид. — Все готово.

— Ты прелесть.

Марсия плюхнулась на стул, вытянула ноги и раскинула руки.

— Уф, устала! Такая холодина на улице.

— Да, я еще когда с работы шел, понял, что похолодает, — согласился Дэвид.

Он бесшумно сновал из кухни в гостиную, из гостиной — в кухню, и на столе появлялись то горшочек с мясом, то салат, то глиняный судок с жареной картошкой.

— Кажется, ты еще не видела мое столовое серебро, — сказал Дэвид. — Давно не была.

Марсия потянулась к столу, взяла ложку.

— Чудо! — Она провела по рисунку пальцем. — А есть как, наверное, приятно.

— Можно садиться, — разрешил Дэвид. Он пододвинул Марсии стул и подождал, пока она сядет.

Марсия вечно была голодна. Она положила себе на тарелку сразу и мясо, и картошку, и салат и, забыв похвалить приборы, жадно набросилась на еду.

— Как вкусно. — Она

--">