Джек Лондон - Мятеж на «Эльсиноре»

темноволосую тетю и рядом с нею юношу в мешковатом сером костюме, купленном в магазине готового платья и ослепительно новом. На молодом человеке были открытые туфли, узкий черный галстук и новое кепи. Надо отметить, что это был первый и последний раз, когда нам довелось видеть Джека Лондона в жилете и крахмальном воротничке.

Первое, что мне бросилось в глаза и запомнилось на многие годы, – это широко раскрытые большие, прямые серые глаза, скромная спокойная манера держаться и, главное, довольно большой красивый рот с особыми, глубокими, загнутыми к верху углами. И на всем этом какой-то отпечаток чистоты, нетронутости, так странно противоречащей слухам о романтическом, пожалуй, даже сомнительном прошлом этого широкоплечего, как матрос, двадцатичетырехлетнего юноши, члена опасной Оклендской шайки, пирата, бродяги, авантюриста-золотоискателя… не говоря уже о тюремном заключении, которому он был подвергнут. То, что он был деятельным членом Социалистической рабочей партии, меня не пугало, хотя его социализм был более суров, более воинственен, чем тот, к которому я привыкла дома.

Не помню, о чем мы говорили за завтраком. Помню только, что он проявил интерес к моей работе, когда узнал, что я материально независима. Услыхав обращение тети ко мне, он взглянул на меня в упор и повторил, как бы вслушиваясь:

– Чармиан… Чармиан… какое прекрасное имя…

* * *

Нет такого человека, женщины или мужчины, который мог бы теперь, после смерти Джека, выйти и сказать: «Это я уговорил Джека поступить в школу, это я подал ему мысль, это я создал Джека Лондона…» Джек сам «себя создал». Всем, чего он достиг в жизни, он был обязан исключительно себе.

Клодсли Джонс, американский писатель, друг Джека Лондона; по словам Чармиан, он написал эти слова на письме Джека

Предсказываю, что будет великим. Сказал ему, чтобы не разочаровал меня. Он не разочарует.

Анна Струнская (1877–1964), американская писательница-социалистка, подруга Джека Лондона

Мы встретились с Джеком на лекции Остина Леви в конце 1899 года. Мы оба устремились к трибуне поприветствовать оратора. В это время кто-то из знакомых спросил: «Хотите познакомиться? Это – Джек Лондон, товарищ, который говорит на улицах Окленда. Он был в Клондайке и теперь пишет рассказы для заработка». Мы пожали друг другу руки и стали разговаривать. Я чувствовала необычайную радость, как будто встретила Лассаля, Карла Маркса или Байрона в молодости, так отчетливо я чувствовала, что имею дело с исторической личностью. Почему? Я не могла бы сказать. Может быть, потому что это действительно было так, что он действительно принадлежал к немногим бессмертным.

* * *

Разве может тот, кто знал Джека Лондона, забыть его, и разве может жизнь забыть о том, кто был неотъемлемой ее частью? Он был сама молодость, само приключение, роман. Он был поэтом и мыслителем, был верным другом, умел любить великой любовью и был крепко любим. Никакими словами не описать своеобразие личности, отличающее его от остальных смертных мира. Как передать особенность магнетизма и поэтических свойств его натуры?

Он вышел из той самой бездны, которая поглотила миллионы молодых людей его поколения и поколений предшествующих. Он добился высокого жизненного уровня, но не гнался за богатством. Что-то было в нем и от Наполеона, и от Ницше. Но ницшеанские взгляды были им преобразованы в социалистические, и благодаря своему наполеоновскому темпераменту он крепко-накрепко уверовал в успех, которого добился. Впечатлительный и эмоциональный по натуре, он заставил себя твердо держаться избранного пути. Он жил строго по распорядку. Его нормой была тысяча слов в день, отредактированных и перепечатанных. Позволял он себе только четыре с половиной часа сна и регулярно с рассветом принимался за работу.

Вечера посвящались чтению научных трудов, работ по истории и социологии. Он называл это созданием научной базы… В часы отдыха он занимался боксом, фехтованием, плаванием – он был великолепным пловцом. Лондон ходил под парусом и немало часов проводил, пуская змея, – у него их имелся большой выбор.

* * *

Только бьющая в нем через край молодость давала ему силы так глубоко ощущать полет времени и чутко ловить каждый час. Жизнь очень коротка. На безделье просто нет времени – таким было его рабочее кредо. И ему было дано так много увидеть в жизни. Ребенок среди людей, он не имел детства. Всюду он видел --">