Александр Эдуардович Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть III. Вниз по кроличьей норе

новый вариант ответа: «А может, я вообще разочаровался в жизни и в людях и просто решил вас всех бросить?..» «Как ты можешь такое говорить?!» – растерянно произнесла девушка. Вид у нее был совершенно убитый. Фурман виновато подумал, что, заигравшись, даже не заметил, как обидел ее. Но девушка уже пришла в себя и внезапно обрушилась на него с такой могучей коллективистской критикой, словно это была пересдача зачета по теме «социалистический оптимизм». Некоторое время Фурман из вежливости слушал ее, недоуменно похмыкивая и поднимая брови, однако постепенно она так далеко зашла в нравственном обличении его индивидуализма и эгоизма, что он не вытерпел и хищно решил поставить ее на место…

Черт!!! Случайно взглянув на часы, Фурман просто оторопел – оказалось, что их бурная «беседа» длится уже почти три часа! Не то чтобы он куда-то опаздывал, но… Сохраняя доброжелательность, он предложил прекратить бессмысленный спор и выпить чаю, однако девушка вовсе не собиралась останавливаться. Фурману пришлось сказать, что он устал и плохо себя чувствует, – никакого эффекта! Отчаявшись, он с вежливой прямотой попросил ее уйти. «Я теперь уже не могу так просто уйти!» – с дикой запальчивостью заявила она. «Почему это?» – опешил Фурман. Девушка промолчала. «Слушай, чего ты от меня добиваешься?» – грубовато спросил он. Покраснев, она ответила: «Мы же одноклассники и должны понимать друг друга, а для этого нам нужно больше общаться… Я хочу тебе помочь!» От неожиданности Фурман расхохотался. Криво ухмыльнувшись, она продолжала нести что-то в том же пионерском духе, и тогда Фурман демонстративно замолчал. Он молчал, насмешливо-изучающе глядя ей в глаза, но девушка продолжала «общаться» с ним как ни в чем не бывало. Время шло. Может, она чокнулась?.. Безнадежно покачав головой, Фурман стал делать вид, что ему вообще наплевать, здесь она или нет: раскрыл книгу (читать было, конечно, невозможно), потом «занялся домашними делами» – но она ходила за ним из комнаты в комнату и все молола, молола, молола свою чушь про дружбу… Это был уже какой-то абсурд, и Фурман начал стыдить ее, упрашивать уйти, даже угрожать насилием!.. Но любые его слова, включая самые резкие и оскорбительные, вызывали лишь ускорение речевого потока этой взбесившейся говорящей куклы с праведно остекленевшими голубыми глазами. В какой-то момент Фурман с отстраненным отвращением к самому себе подумал, что единственно человеческое в ней – это ее большие, тяжелые груди, и что самым правильным сейчас было бы крепко схватить ее за них и повалить на пол… Ему представилось, как она изумленно замолкает, закатывает глаза, улыбается…

К счастью, вскоре пришел дедушка, и бешеная девушка, вильнув хвостом, немедленно ретировалась. После ее исчезновения Фурман еще минут десять ошалело бормотал: «Кошмар! Кошмар! Господи, какой кошмар!» – и тряс головой, разгоняя наваждение.

Тем не менее после этого перед ним встал важный вопрос: может ли он объяснить другим, что с ним происходит? «Разочарование в жизни» – это ведь какая-то романтическая пошлятина…

В двадцатый раз перечитывая от нечего делать возмутительно скучную статью «Половые органы» в «Популярной медицинской энциклопедии», Фурман наткнулся неподалеку на статью «Психозы». Оказалось, что психозы бывают нескольких типов. Следуя указаниям, Фурман добрался до «Маниакально-депрессивного психоза (МДП)» и ознакомился с краткой историей исследования этого заболевания, его симптоматикой и методами лечения.

Что-то во всём этом было… Он просмотрел статью еще раз. Конечно, примерить к себе «маниакальную» составляющую можно было лишь с очень большой натяжкой. Бывало, что на уроках на него накатывало «беспричинное веселье» и он по-инквизиторски заставлял своих несчастных соседей давиться от смеха – недаром весь его школьный дневник был разукрашен гневными записями учителей, – но это было явно не то. Ведь помимо беспричинного подъема настроения и неудержимой болтливости в энциклопедии говорилось еще и о каких-то ужасах, типа мании преследования и бредовых видений… А вот среди симптомов «депрессивной» части МДП действительно упоминалось то, что он ощущал в последнее время: подавленность, заторможенность, снижение работоспособности (ну, это ладно), тоска, апатия, ощущение потери смысла жизни, мысли о том, чтобы «покончить всё разом»… И когда вечером мама, затеяв очередной безнадежный разговор, вдруг с судорожным рыданием в --">